Эссе по мотивам пьесы М. Булгакова «Бег» (Сочинение на свободную тему)

Где-то вдалеке отчаянно просвистел гудок. Его звук резко оборвался, будто кто-то прикрыл его твердой рукой и не дал ему допеть свое послание. После него остались только шелест волн и редкие всплески весел о воду.

“Пароход”, - машинально подумал Марк, вглядываясь в еще совсем темный горизонт. Он размеренно продолжал перекидывать весла вперед и назад, ведя лодку к месту, где, по словам его соседа Исмаила Соломоновича, можно было еще наловить дюжину глосиков почти без усилий. О них он и думал, когда, сложив весла, начал разматывать донку, проверять крючки и грузило, чтобы не потерять по неосторожности хоть одну деталь “кормильца”.

Так он называл свое орудие для добычи пропитания для себя и семьи. Сумерки почти рассеялись, уступая место холодному свету, пробивающемуся сквозь серые тучи, загостившие над бухтой на несколько последних недель.

“Таких гостей никогда не ждешь”, - думал Марк, размышляя о том, как среди всех прочих трудностей на них еще и давила погода. Он закинул донку и сел ждать. Море было спокойным и тихим, но с каждым всплеском казалось, что оно готово взбушеваться и оставляло чувство тревоги в сердце молодого человека, ожидавшего, что через каких-то пару часов он сможет накормить свою младшую сестренку, которая только проснется, отца, мать и, конечно же, кота Феликса.

Марк все вспоминал, как там, в городе, пока он шел к берегу, люди в плащах и фуражках из черной толстой кожи, проходя, пристально разглядывали и изучали его будто через линзу под ярким светом лампы. Они появились несколько недель назад, словно их принесли с собой тучи, чтобы остаться здесь надолго. Марк слышал, что некоторые соседи готовились к этому и держали собранными саквояжи у самой двери. Когда по городу тихим шепотом пронеслась весть о том, что людей с прищуренными глазами все прибывает - многим даже не посчастливилось пожать руку тем смелым и удачливым людям, что точно знали, где им не стоит оставаться. Здесь молодой человек прервал свои мысли о том, как утром застыл на мгновение, увидев приоткрытой дверь своего соседа - доктора Исмаила Соломоновича, который годами помогал и лечил всю семью - над водой пронесся еще один надрывный свист пароходного гудка.

“Уже ближе”, - подумал Марк, он даже смог различить низкий гул двигателей, ритмично работавших, чтобы нести по морю корабль. Спустя несколько минут он смог различить и само судно, источавшее черные клубы копоти и сажи, и неумолимо двигавшееся прямо на него. Марк замер, пытаясь рассчитать его курс, чтобы уйти в сторону и не попасть под нос корабля. Все отчетливее в его душе начинала дребезжать тревога и вырастать чувство, которое он только лишь однажды смог ощутить. Он не мог понять, откуда берутся эти эмоции и даже забыл, что нужно взять весла и начинать грести. Он пытался ухватиться за тонкие струны своей души, что с каждой минутой вибрировали все стремительнее. Пространство заполнял рокот массивного металлического тела, рассекавшего спокойную гладь воды. Но все эти угрожающие звуки начали рассеиваться и меркнуть, когда Марк смог различить голоса людей. Корабль становился все ближе, и голоса начинали складываться в мелодию, которую невозможно было перепутать ни с чем. Все, что до этого так волновало и колебалось в душе юноши, вдруг начало двигаться в такт этой музыке и рассеяло тяжелую взвесь в сознании.

Въ счасть&񕮓 смиренiе,

Въ скорби терп&񕮓нiе дай на земли!

Будь намъ заступникомъ,

В&񕮓рнымъ сопутникомъ

Насъ провожай! Насъ провожай!

Св&񕮓тло-прелестная,

Жизнь поднебесная,

Сердцу изв&񕮓стная, сердцу сіяй!

Корабль шел совсем рядом и почти поравнялся с лодкой, в которой застыл молодой человек, неуклюже держа в руках весло. На палубе стоял хорошо знакомый Марку мужчина преклонных лет и держался одной рукой за перила. Это был Исмаил Соломонович. В руке он держал очки, а другой, похоже, прислонял к раскрасневшейся щеке платок и продолжал петь. Отведя руку от лица, мужчина взглянул в глаза мальчику, и впервые Марк не смог различить на нем даже тени улыбки, что так часто спасала его от отчаяния и давала надежду на то, что все обязательно будет лучше. На мгновение ему показалось, что они сидят в родном дворике, а доктор обрабатывает его коленку, в который раз рассеченную при падении с велосипеда. Вспомнилось и то, что он никогда не слышал наставлений и упреков, но всегда понимание и желание помочь и направить непоседливого мальчишку. Все эти мысли хлынули на молодого человека вместе с дождем, а корабль все дальше уходил в сторону места, откуда уже не было дороги назад. Силуэт с поднятой ввысь ладонью - последнее, что Марк смог различить, пытаясь смотреть сквозь дождь и слезы...