|
Роль природы в рассказах Чехова (Чехов А. П.)
В чеховской прозе существует тонкая связь между героями и природой – общение, не высказанное прямым авторским словом, но все-таки активное: в результате этого общения что-то меняется, иногда очень серьезно, в характере героя и в его жизненной позиции. Именно вблизи природы (присутствие которой может быть иногда намечено двумя-тремя словами) рождаются самые решительные мысли героя о жизни неудавшейся, неверно прожитой, или об опрометчивых поступках. У доктора Овчинникова, справедливо возмущенного безразличным отношением невежественного и вечно пьяного фельдшера к своим прямым обязанностям, в какой-то момент не выдержали нервы, он раскричался и ударил его по лицу (рассказ «Неприятность»). Целую неделю доктор страдал из-за этого, понимая, что, несмотря на свою внутреннюю правоту, поступил безобразно. Однажды, думая о случившемся, он смотрит из окна своей приемной на молодую траву, тропинку, ведущую к оврагу, на деревья, голубое бездонное небо, на скворцов, весело вспархивающих к верхушкам берез, – и вся эта красота, люди, занятые мирным делом, заставляют его остро почувствовать, как фальшивы его отношения с собственными подчиненными (ведь он не решается уволить своего помощника из-за того, что фельдшеру покровительствует его представительная тетка, а учить его элементарной медицинской грамоте оказывается бесполезным, ибо он презирает медицинское образование и людей, получивших его, и лечит доверчивых людей чуть ли не знахарством). И хоть рассказ, как часто у Чехова, кончается «ничем», минуты, когда доктор осознает безнравственность своего поведения, свою полную беспомощность в жизни, останутся навсегда в его памяти. Так, мотив человека и природы вливается естественно в проблему духовной драмы личности, всегда волновавшую Чехова. Характерно, что в процитированном нами письме к Д. В. Григоровичу у Чехова вызывает отвращение весь тот социальный груз, который угнетает человека в необъятных просторах России: чиновничество, бедность, невежество, сырость столиц и т. д. Все это ощущалось художником как нечто противоположное широким масштабам русской природы и потому принимало в его воображении форму закрытых, узких, ограниченных пространств. Чехов и в жизни не любил ограниченности пространства. Весной 1887 года, после семи лет жизни в Москве, Чехов предпринял путешествие по родным местам (это было как раз накануне работы над «Степью»), он с обостренным вниманием приглядывался к провинциальному быту, хорошо знакомому ему с детских лет. Запертая и уже начинающая ржаветь часовня при дворцовой церкви, в которой уже нет службы, не радовала взора. Но что Чехову в Таганроге казалось особенно отвратительно, как он писал родным в апреле этого года, «так это вечно запираемые ставни». Зато когда утром ставни открывались и в комнату врывалась масса света, на душе становилось празднично. Открытые окна его всегда радовали, и он не ленился отметить это в шутливых строчках своего эпистолярного дневника, который, посылая домой, он велел хранить для него («В открытое настежь окно прут зеленые ветки, веет зефир...»). Но «напоэтился» Чехов, по его собственному выражению, не только за счет природы южной России. Подмосковье и среднерусская природа в творчестве зрелого Чехова занимают, как известно, самое заметное место. Источники:
Обновлено: Опубликовал(а): Юрий Внимание! Спасибо за внимание.
|
|
Назад