Всегда ли испытываемое чувство стыда становится началом нравственного исправления? из школьной классической литературы (ЕГЭ по русскому)

Проблема нравственного исправления через чувство стыда, поднятая А.П. Чеховым в тексте, заставляет задуматься: всегда ли пережитый позор становится толчком к исправлению? Автор демонстрирует, что стыд может остаться лишь мимолётным эмоциональным порывом, если человек не готов к внутренней работе над собой. Позиция Чехова заключается в том, что подлинное нравственное перерождение требует не только осознания вины, но и решимости изменить своё поведение. Для подтверждения этой мысли обратимся к тексту.

Автор показывает, как Василий Иваныч, проиграв чужие деньги и уличенный в мошенничестве, испытывает стыд. Николай Борисыч обвиняет его: «Лжёшь и не краснеешь!» — и называет «пустым человеком». Эти слова обнажают нравственное падение героя: он растратил средства жены, обманывал знакомых, унижал себя ложью.

Однако в его реакции — лишь поверхностное раскаяние: «Правда… Совестно и людей, и самого себя… Скверно!» Василий Иваныч признаёт вину, но его признание звучит как формальное самооправдание.

Другой пример-иллюстрация раскрывает отсутствие внутреннего перелома. После пощёчины Василий Иваныч ненадолго задумывается, но уже через полчаса строит новый обман: «Скажу, что потерял деньги… Всю ночь будет проповедь читать!» Герой не собирается менять поведение; стыд не пробудил в нём желания исправиться.

Связь между примерами строится на противопоставлении: внешние проявления стыда (краснеет, оправдывается) не перерастают в подлинное раскаяние. Первый эпизод демонстрирует обличение пороков, второй — циничное сохранение прежних привычек. Эти контрастные сцены подчеркивают, что Василий Иваныч воспринимает стыд как временный дискомфорт, а не как стимул к переменам.

Я согласен с позицией Чехова. Действительно, искреннее исправление требует решимости преодолеть собственные слабости. Например, в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» Раскольников после убийства испытывает муки совести, которые становятся началом его духовного воскрешения. Герой проходит через страдания, признаёт грех и обретает силу для новой жизни. В отличие от него, Василий Иваныч остаётся в плену своих пороков, потому что стыд не перерастает в действие.

Таким образом, стыд способен стать катализатором нравственного преображения только тогда, когда человек готов к внутренней борьбе. Если же душа закрыта для раскаяния, это чувство останется лишь болезненным, но бесполезным уколом совести. Чехов напоминает: истинное исправление начинается не со стыда, а с мужества измениться.