Вечерний альбом М. И. Цветаева (Цветаева Марина)

1910 год. В свет выходит первый сборник стихотворений ещё совсем юной Цветаевой. На удивление, девочка самостоятельно разослала книгу в издательства и критикам «с просьбой посмотреть», хоть и не была готова к негативным отзывам. Подобная смелость, уверенность в себе и некий максимализм отражались и в самих произведениях: собранные за несколько лет сто одиннадцать творений буквально дышали детством, ребяческими проказами, привязанностью к матери и сестре.

Особенно поддержал росточек русской лирики М. А. Волошин: он встретил Цветаеву с распростертыми объятьями в мире литературы.

Он помог девушке осознать себя, как поэта. Уже на вторую неделю после публикации Волошин писал:

«Кто Вам дал такую ясность красок?

Кто Вам дал такую точность слов?

Смелость всё сказать: от детских ласок

До весенних новолунных снов?»

Экспозицией служит стихотворение «Встреча», находящееся «вне рамок» всей книги: оно не отнесено ни к одному из трех сегментов. «Встреча» повествует об умершей Марии Башкирцевой, чья трагичная биография подтолкнули Цветаеву к созданию книги. В стихотворение рисуется некий образ «невидимой незнакомки» на вокзале: она легка и изящна, словно хрупкая хрустальная ваза близь грубой стеклянной пепельницы-поезда; «сутолка вокзальная», как и лирический герой, здесь олицетворяет что-то земное, а «прозрачный силуэт» — уже небесное, мир ушедших. Автор восхваляет видение, называя девушку «виденьем рая». Плавность повествования и такие эпитеты, как «мертвый», «вечерний» и «прозрачный» рассказывают о печальном настроении героя: кажется, он отчаялся найти успокоение даже после своей смерти. Заканчивают повествование риторические вопросы о смерти и жизни, которые свойственны переходному возрасту, в котором и писалось данное произведение. Можно сказать, что Цветаева описывает разочарование и отрешенность от всего мира, которую ощущают подростки.

Первая часть под названием «Детство» состоит из поэзии, которая была в большинстве своем написана, когда Цветаевой было восемнадцать лет. Марина Ивановна пишет: «…О золотые времена, где взор смелее и сердце чище!..», она скучает по истинной юности: без проблем и обязанностей. Казалось бы, звучит безрассудно рассуждать об ушедшем детстве в свои восемнадцать, но на самом деле, Цветаевой пришлось рано повзрослеть: ранний отрыв от любимого дома и смерть мамы оставили глубокую рану на душе поэтессы. В строфах «мы, дети, сегодня цари» и «опять победители мы» читается дерзость, которую автор старалась сохранить до конца своих дней. Непослушание и проделки, как ночная игра на рояле на строчках «В зале», занимали особое место в ее жизни, будто некая связь с сестрой и дань уважения юношеству. Первая часть сборника пестрит ликованием о превосходстве над взрослыми, Марина Ивановна называет их «простыми и скучными», нарочно подчеркивая свой статус девочки пятнадцати лет. Стоит отметить тот факт, что многие названия формулируются в уменьшительно-ласкательной форме, как «Мирок», «Эльфочка в зале», «У кроватки» и другие. Через этот сегмент сборника автор рассказывает о своей жизни в отеческом доме, о мамином воспитании, об опеке над младшенькой Асей. Примечательно, что множество стихотворений из раздела «Детство» были написаны за несколько месяцев до печати сборника. Из этого факта понятно, почему при прочтении появляется теплота в груди, и невольно начинаешь вместе с Цветаевой скучать по тем «золотым временам».

Вторая часть сосредоточена на любви. Значимое место в этом разделе занимают размышления о доме на Трехпрудном переулке: «тревожный дом» называет его Цветаева, а весь мир и вовсе «печальным». Ей невероятно хочется вернуться в милое пристанище, но по итогу — и здесь она не чувствует себя на своем месте. Тем самым, видно, где стихотворения пятнадцатилетней Марины, несколько печальные, задумчивые, с ноткой надежды: «…бродил в незапертом доме… В нашем доме…», а где пишет уже повзрослевшая Цветаева — царит разочарование, ощущение ненужности: «…я бездушно скитаюсь по дому, словно утром приехав с вокзала…». Есть в этой части и разговор о первой любви к человеку. Поэтесса, в своем нежном возрасте, уже называет любовь «ошибкой, без которой мы гибнем». Вот она – Цветаева, во всей красе, во всех строфах. Здесь её лирика, словно чтение чужих писем, лежащих в письменном столе, закрытые на ключ: настолько личные переживания, что кажутся они запретными. Писатель не боялся осуждения во время создания стихотворений, её не волновало чьё-либо мнение об её опыте, только что пережитым, её размышлениях. Благодаря этому и ощущается атмосфера интимности девичьих слёз о кардиограмме жизни. Поэзия тут больше фотоальбом, с фотографиями, у которых помяты уголки, ведь на другой стороне обязательно есть числа, имена и поздравления, то, что хочется держать и читать; это история не о коммерции, с чего обычно начинают молодые авторы, это о попытке сохранить то счастье, которое Цветаева пыталась найти всю жизнь.

«Только тени», завершающая часть, наполнена размышлениями о своем месте в этом мире. Стоить отметить, что Цветаева была своим самым суровым критиком и до конца своих дней не верила, что её поэзия может вдохновлять и нравиться общественности. Перед своим семнадцатилетием девушка пишет стихотворение «Молитва», где казалось, только начала осознавать, насколько тяжела доля писателя: её альбомы, исписанные вечерними переживаниями, станут общественным достоянием, поэтесса знала уже тогда — она не одна из гимназисток, чьим пределом является замужество или работа гувернантки. «…Ты (Бог) дал мне детство — лучше сказки и дай мне смерть — в семнадцать лет…», — взывает Цветаева к Господу. Ответственность за ребяческие записки пугает писательницу настолько, что ей легче уйти из жизни, о которой она знает на данный момент слишком много: «…Вся жизнь как книга для меня…». Жизнь для юной девушки кажется интересной и наполненной событиями: «Ты (Бог) сам мне подал – слишком много!», Цветаева воспринимает смерть, как ещё одно испытание, еще одну «дорогу». Известно, что зачастую подростки не воспринимают смерть, как конец всего, а в точности, как и Марина Ивановна. Не только тема смерти затронута в этом разделе, но и тема «лишнего человека». Во время своей поездки в Париж в 1909 году Цветаева пишет: «Я здесь одна…». Париж для нее представляется «большим и радостным», ведь здесь жила её кумир, но счастье улиц противоречит внутренним переживаниям поэтессы. Она чужая в городе её мечты, так же, как и чужая в собственном доме. Эта часть, хоть и завершает сборник, наполнена ранними работами, где есть «детские» рассуждения и «взрослые» мысли.

По трём частям книги можно определить основные темы и образы, которые волновали Цветаеву в ранние года: образы матери и сестры в первом разделе, отчий дом и любовь — во втором, философия и смысл жизни — в третьем. Они хорошо описывают мысли автора, но и чувства любого подростка.

Что же до структуры лирики, в которую и вплетаются все мысли, в сборнике присутствует свобода писательского «Я», и это чувствуется: отрывистость фраз, четкие формулировки, быстрый ритм современности — всё это привлекает. Произведения читаются налегке, и прав был М. А. Волошин, что изучать нужно «весь сборник подряд, как дневниковые записи», будто ведя диалог с самой Мариной Ивановной.

Лирика Цветаевой больше похожа на крик, обращение ко всему миру; её лирический герой — это она сама, вместе со своими горестями, переживаниями и надеждами. В стихотворениях любовь, обида и даже смерть описаны, как настроение, состояние души. Это завораживает, возникает желание прочесть все больше и больше. Весь сборник — это попытка освободиться самой и попытка помочь своему поколению, при этом духовно завещая помощь нашему.