Анализ сказок «Медведь на воеводстве» и «Самоотверженный заяц» (Салтыков-Щедрин М. Е.)

Сказка «Медведь на воеводстве» являет собой сатиру на самодержавие во всех его формах. Главными действующими лицами выступают три Топтыгина, совершенно отличных по подходу к работе: первый по мелким делам, второй по крупным, а третий так и вовсе ничего менять не хочет. Первый медведь-воевода хотел навести порядок самой простой жестокостью: « Так что об чём бы с ним не заговорили: об торговле ли, о промышленности ли, об науках ли – он всё на одно поворачивал: «Кровопролитиев… кровопролитиев… вот чего нужно!»». Второй же поступил более разумно: перед тем, как вступить в должность, обдумал план своих действий и приготовился работать: «Поэтому, ещё до получения прогонных денег, он зрело обдумал свой план кампании и тогда только побежал на воеводство», и хотел сделать всё по-крупному: разнести и растерзать всё, что необходимо.

Третий Топтыгин и вовсе отказался от всяких разорений и официальных приёмов, а просто стал думать у себя в берлоге, как дело в лесу наладить, но по итогу не стал ничего менять, о чём подробно пишет сам автор: «Прибыл он в трущобы на своих двоих – очень скромно. Ни официальных приём не назначил, ни докладных дней, а прямо юркнул в берлогу, засунул лапу в хайло и залёг». В этом М.Е. Салтыков-Щедрин и показывает суть самодержавия: как ни пытайся управлять, ничего путного не выйдет и ничего не изменится, о чём он сам и говорит: «… ведь задача воеводства совсем не в том состоит, чтобы достигать какого-то мечтательного благополучия, а в том, чтобы исстари заведённый порядок (хотя бы и не благополучный) от повреждений оберегать и ограждать».

В сказке «Самоотверженный заяц» читатель видит высмеивание покорности русского народа. Заяц являет собой обычного мужика, с самыми обычными мечтами: «... жениться рассчитывал, самовар купил, мечтал, как с зайчихой будет чай-сахар пить…». По сути, главный герой этого произведения – натуральный трус, но так кажется нам, читателям, со стороны, ведь сам заяц объясняет своё поведение честностью: «Слово, вишь, дал, а заяц своему слову – господин», что и является той самой самоотверженностью. Из этого следует, что сказка о самоотверженном трусе, предрасположенность к подчинению у которого в самых подкорках. Даже когда к зайцу прибежал брат невесты, он всё равно не решился бежать от волка, хоть возможность и была. Но в данной сказке прослеживается ещё одна идея: паразитизм господ. Здесь представителем высшего слоя общества является волк, который просто так задерживает зайца, при этом ломая ему жизнь. Он относится к нему, как к вещи. Косой сидит под кустом, ждёт своего смертного часа, а волк со своею волчицей просто прогуливается рядом и приговаривает: «А может быть… ха-ха… я тебя и помилую!». Тем самым, в этой сказке М. Е. Салтыков-Щедрин высмеивает и покорного мужика, и господ, использующих эту слепую покорность.Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина наполнены различными сатирическими приёмами: гротеск, гипербола, иносказание, фантастические мотивы. С их помощью можно наиболее тонко и точно высмеять те или иные пороки.

В сказке «Медведь на воеводстве» мы сразу видим иносказание: три Топтыгина – это типичные сановники тех времён. И вот он гротеск: все три медведя-воеводы обладают абсурдными чертами характера (первый по-глупому жестокий, второй слишком сильно желал навести порядок любой ценой, а третий совершенно ничего не делал). В этом так же прослеживается и гипербола, ведь каждое качество в воеводах крайне категорично: Топтыгин I желал лишь «кровопролитиев», Топтыгин II начал работать ещё до вступления в должность и пытался сеять разрушения всюду, где только можно, в то время как Топтыгин III, не желая влезть в «историю» и сохраняя старый порядок, просто залез в берлогу.

И сказка «Самоотверженный заяц» имеет ровно те же черты. Вот вам иносказания, где заяц представляет собой простого мужика, а волк – господ. Вот и гротеск: заяц настолько добрый и покорный, что предпочтёт смерть, нежели побег вопреки слову кого-то сильнее, а волк типичный представитель помещика, использующий других, подвластных ему, как только вздумается. Здесь же и преувеличение: волк категорически отрицательный герой, без просвета доброты. Даже его слова о возможном помиловании звучат так, будто он дразнит бедного и слабого зайца.

Также стоит отметить, что во всех сказках используется эзопов язык, как раз-таки иносказание, маскирующее истинный смысл произведения.

Для того чтобы понять, почему именно сказочную форму М. Е. Салтыков Щедрин использует для своих произведений, стоит обратиться к политической обстановке в те года (шестидесятые и восьмидесятые года девятнадцатого столетия). Тогда была объявлена тотальная цензура, за высказывания против власти и установленного режима отправляли в острог или ссылали на север. Но говорить об этом было необходимо. И кому, как не писателям, открывать глаза народу?

Вот и Михаил Евграфович не мог молчать. Но как написать, чтобы народ понял и допустили к печати? И выход был найден в сказках и эзоповом языке. С их помощью можно было обходить строжайшую цензуру, а те простые образы, что использовались в произведениях: медведи, волки, зайцы, богатыри, были знакомы русским людям.

В этом и кроется причинная использования автором сказочной формы: она давала возможность писать обо всех пороках тогдашнего времени.