Конфликт поэта и толпы в лирике Пушкина по стихотворениям «Свободы сеятель...», «Поэт и толпа», «Поэту» (ЕГЭ по литературе)

Роль поэта в русской литературе — всегда особенная. Это и роль изгнанника, и роль пророка, и роль учителя... так или иначе, один из самых значимых конфликтов русской литературы это конфликт поэта и толпы. Наиболее широко этот конфликт раскрывается, безусловно, в лирике Пушкина. Эта тема в творчестве поэта широка и многогранна, так как охватывает не только лишь личностный конфликт конкретного поэта с конкретным кругом лиц, а охватывает гораздо больший круг проблем, таких как душевное безразличие, проблема истинного и ложного просвещения, людская слава и признание. «Поэт» у Пушкина — творческое начало в первозданном виде, образ возвышенный, вечный, «толпа» же — это чернь, те самые «мирные народы», людская масса и вместе с тем общественное мнение, людские желания и интересы. Но в чём же суть этого конфликта, разрешим ли он? Я попробую раскрыть его на примере стихотворений «Свободы сеятель пустынный», «Поэт и толпа», «Поэту».

Для понимания стихотворения «Свободы сеятель пустынный» (1823) нужно обозначить период творчества поэта, в котором оно было написано.

1823 год относится к период южной ссылки Пушкина, проходящий под знаком романтизма и байронизма, так, название, место действия и сами действия лирического героя аллегоричны, наполнены символами: «вышел… до звезды» — это образ исконного начала, некой точки отсчёта, «живительное семя» же — образ разумного, чувствительного, вместе с тем творческого начала, которое поэт сеет в сердца людей. Однако напрасно – к такому выводу приходит лирический герой во второй половине четверостишия. Стихотворение закрепляет два основных течения в творчестве поэта этих годов, в центре повествования оказывается, с одной стороны, трагедия безнародного романтического бунта, с другой — слепота и покорность «мирных народов», которых «клич чести», в данном случае — то самое живительное семя, не разбудит, и семя не взойдёт.

Пытаясь понять, разрешается ли этот конфликт у Пушкина, вспомним стихотворение «Поэт и толпа» (1828). Оно выстроено, в отличие от «Сеятеля…», в форме диалога, но диалога своеобразного. Начиная с эпиграфа из шестой песни Вергилия, звучащего как «довольно с вас, рабов бездушных», весь «диалог» пронизан пренебрежительным отношением поэта к черни, которая, в свою очередь, не хочет истинного приближения к поэтическому-прекрасному, а лишь действует в собственных интересах. По мнению Пушкина, народ никогда не поймёт его «бряцания» по «лире вдохновенной» в своём «житейском волнении», на все попытки народа понять «чему нас учит» его вдохновенная игра, и, наконец, открытые требования народа «свой дар… во благо нам употребляй» поэт отвечает «подите прочь — какое дело// Поэту мирному до вас», чем объединяет все свои реплики «диалога» с толпой в стихотворении. Формально этот диалог состоялся, однако никак не приблизил конфликт к разрешению, компромиссу, или иному консенсусу. Напротив, поэт, даже не пытается нести народу «живительное семя» или «чести клич», отрицая толпу как объект своего творчества.

Самое позднее из трёх стихотворений, «Поэту» (1830) одним своим названием отсылает читателя к жанру наставления, обращению поэту. В нём мы видим другую сторону конфликта, и название не обманывает: это действительно наставление, завещание от поэт, понимающего и выдержавшего для себя те истины, о которых он пишет: «не дорожи любовию народной», «ты сам свой высший суд», «ты царь — живи один». Можно сделать вывод о том, что вынес поэт из этого конфликта, хоть он и не был подтверждён мнению толпы, по «манифестационным» строчкам этого стихотворения. Конечно, это идейное противостояние не решается, а лишь глубже уходит в глухую оборону, прежде всего поэта («живи один» «иди дорогою свободной»), уходит и внутрь, в искания (пусть и не такие очевидные) самого поэта – достаточно поставить рядом стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» уже 1841 года, в котором поэт с восхищением говорит о своей творческой победе именно в сердцах и душах людей той толпы, которая не может его понять, и тем самым «бряцанием» по «лире вдохновенной» уже не искал свой удалённый, не понятный черни творческий путь, а пробуждал «чувства добрые» у народа. Тот ли это поэт-затворник, «сам себе судья», идущий, «дорогою свободной»?.. Ответом на вопрос, где лежит то самое «золотое соотношение» между максималистической точкой зрения возвышенного поэта, неприкосновенностью, независимостью творчества и истинным народным признанием и любовью, как мне кажется, и будет являться область решения этого конфликта у Пушкина.

Несомненно, этот конфликт пронизывает лирику поэта и является одной из значимых составляющих его творческого, и, вместе с этим жизненного мировоззрения, мировоззрения тождественного поэту лирического героя. Быть может, конфликт, суть которого я попытался раскрыть, найдёт разрешение в лирике поэтов, так или иначе воспринявших и воспринимающих это противостояние сквозь призму лирики Пушкина, его системы координат.