Сопоставление или противопоставление образов Обломова и Штольца по роману Обломов (Гончаров И. А.)

Удивительный, гротескный, почти неправдоподобный образ создал Гончаров. Имя Обломова стало нарицательным. Сказать по правде, нарицательными становятся именно гротескные фигуры, в которых подчеркнуты, выведены за пределы натуральности определенные черты. От них происходят наименования самих этих черт, особенностей: гамлетизм, донкихотство, обломовщина и пр.

Жизнь Обломова в сущности несложна. Как подметил Добролюбов, в начале произведения мы видим его лежащим на диване, лежащим на диване оставляем его в конце романа. Печальная и, пожалуй, трагическая судьба: барин, воспитанный и взращенный на даровых хлебах заботами и тревогами многочисленной дворни.

Он оказался не подготовленным к самостоятельной жизни, которая требует активной деятельности.

Гончаров сразу же предупреждает читателей, что «лежанье Ильи Ильича не было ни необходимостью, ни случайностью... это было его нормальным состоянием», то есть обычным состоянием, повседневным, постоянным.

Привыкший к тому, что за него сделают все другие, он постепенно вообще перестал даже пытаться сделать что-либо самостоятельно. Правда, однажды в его жизнь ворвалась любовь, сильная, красивая, но она требовала самостоятельных действий, тревог, усилий, труда, энергии, и добрейший Обломов отступил, и любимая женщина стала женой его приятеля, энергичного деятельного Штольца. Зачем далеко ходить, когда рядом еще молодая вдова, хозяйка квартиры, правда «из низов», добрая, малообразованная, преданная ему мещанка Агафья Матвеевна. Финал — тихая смерть от инсульта на диване.

Что же вплелось в судьбу Обломова, почему же изображен он «милым лежебокой», изображен утрированно, почти гротескно? Опустившийся после смерти барина слуга его Захар бросает ключевую фразу: «Пропадает барство».

Дворянство уходит и поет себе отходную. Идут новые люди, ловкие. Они скупают оскудевшие поместья. Они перестраивают Русь. Чуткие ко всему, что происходит в общественной жизни, писатели не могут не отразить это в своих сочинениях, не всегда сочувствуя этому обновлению, иногда с грустью, с горечью занося в скрижали истории реалии своих дней.

Этих новых людей в романе олицетворяет образ Андрея Штольца. «Сколько Штольцев должны явиться под русскими именами!» — восклицает автор. Кто же такой Штольц? Полная противоположность Обломова. Штольц порядочный человек, он искренно любит своего товарища, искренно хочет вытащить его из ямы безделья и сибаритской лени, но они принадлежат к разным слоям общества, и ему это не удастся.

Писатель нисколько не хочет как-то снизить в глазах читателя своего героя, но сердце его все-таки принадлежит Обломову, хотя он напрямую критикует его. Обломов благороден, умен. Мысли его о людях, об искусстве, об общественных делах глубоки и интересны.

Любопытно, как отнеслась тогдашняя критика к роману Гончарова, точнее, к ее герою, Обломову? Неоднозначно, как принято сейчас говорить: одни резко отрицательно, другие с великой симпатией. К первой относилась группа тех, кого мы называем революционными демократами. Это Белинский, Добролюбов. Чернышевский. Они немедленно отнесли Обломова к «лишним людям», присоединив к нему Онегина и Печорина. Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?» указал на «общественное значение» романа и потом с молодой горячностью ополчился на Обломова: «...гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, — развила в нем апатичную неподвижность...» И причину Добролюбов видит в рабстве, в крепостничестве. (Напомним, что это был 1859 г., незадолго до реформы 1861 г., когда всем было ясно, что вот-вот произойдет освобождение крестьян.)

Так полагал и сам Гончаров. Разница состояла лишь в том, что писатель душой любил и жалел своего героя, а критик запальчиво его презирал. Наоборот, критик восторженно приветствует Штольца и жалеет лишь о том, что их мало в России.

К другой группе критиков относится А. В. Дружинин, популярный тогда беллетрист, ныне почти забытый. Литературоведение советской поры относило его к критикам-эстетам, сторонникам «чистого искусства» и, конечно, осуждало. Он полностью приемлет образ Обломова.

Литературная критика в России в XIX в. была мощным рупором идей. Влияние ее на писателей было огромным. Ни в одной стране мира не было у критиков такой власти над умами, как в России, в лице таких людей, как Белинский, Добролюбов, Чернышевский.

Источник: Артамонов С.Д. Сорок веков мировой литературы. В 4 кн. Кн. 4. Литература нового времени. – М.: Просвещение, 1997