Рассказ о жизни сфинкса от первого лица (Сочинение на свободную тему)

Туманное утро окутало еще погруженный в сон Петербург. Солнце не торопилось вставать, в общем, как и обычно. Но две пары чьих-то глаз наблюдают за дремлющим городом. Кто из Вас мог бы подумать, что владельцами этих глаз будут сфинксы на набережной Робеспьера? Отпугивающие детей и не привлекающие взгляды взрослых, они стоят там с 1995 года молчаливыми изваяниями. Так что бы нам рассказали сфинксы, не проронившие ни слова на протяжении практически 20 лет?

«В моей памяти до сих пор хранятся воспоминания о той весне 1995 года, моей первой весне. И я помню 28 апреля так, как будто это было вчера. Тот самый день, когда меня установили на набережную Робеспьера. А знаете ли Вы, почему она так называется? Дело в том, что в 1923 году набережную назвали в честь Максимилиана Робеспьера – одного из руководителей и идейных вдохновителей Великой французской революции.

Кстати, до этого набережная успела побывать и Воскресной, и Бельгийской. На самом деле, мой дом много раз перестраивали, «подгоняя» под дух того или иного времени. Но, думаю, мне пора рассказать о себе.

Меня и мою сестру-сфинкса создал известный скульптор Михаил Шемякин. Он отлил нас из бронзы в США и подарил Петербургу. Многие прохожие называют нас «полумертвыми» сфинксами. Если Вам когда-либо приходилась видеть нас, тогда Вы понимаете, почему они так говорят. Со стороны, с которой нас видят люди, гуляющие по набережной, наши лица юны и прекрасны. Но сторона лица, которая обращена к печально известной тюрьме Кресты, представляет собой страшный, истлевший череп.

Единство смерти и жизни в наших лицах, в сочетании с судейским париком на головах, рассказывает о незащищенности от произвола, который коснулся многих. А между мной и моей сестрой, прямо на парапете, есть изображение тюремного окна с решеткой. К гранитным постаментам прикреплены медные таблички со строками из произведений О. Мандельштама, Н. Заболоцкого, Д. Андреева, Д. Лихачёва, Ю. Галанскова, А. Солженицына, В. Высоцкого, В. Буковского, а также Н. Гумилёва, А. Ахматовой, И. Бродского, чьи судьбы так тесно переплелись с историей этой тюрьмы.

Однажды от одного экскурсовода я услышала, что мы символизируем смерть, вечность и торжество правды над ложью. Но еще он сказал, что мы отличаемся от других петербургских сфинксов, что мы лишены загадки. А так ли это, я позволю решать Вам».