Принципы сатиры в «гимнах» В. В. Маяковского (Маяковский В. В.)

Принципы сатиры в «гимнах» В. В. Маяковского

Сатира – это вид художественной литературы в прозе или стихах, ставящий своей задачей критику, обличение и высмеивание отрицательных явлений действительности. В. В. Маяковский создавал сатирические произведения и в дореволюционную эпоху, и в советский период. Но если в ранний период творчества объектом его сатиры были отрицательные явления царской России, которые он подвергал едкой критике с помощью иронии и сарказма, то в советскую эпоху поэт высмеивал врагов революции, мещан и бюрократов, всех тех, кто мешает строить светлое коммунистическое будущее.

В ранний период творчества В. В. Маяковский сотрудничал с журналами «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Название журналов, очевидно, навеяно прозаическим романом «Сатирикон» римского писателя Петрония. Из названия понятно, что в этих журналах предпочтение отдавалось сатирическим произведениям.

Ранняя лирика В. Маяковского направлена против буржуазного общества. Лирический герой противопоставлен толпе, его бунт направлен против сытого самодовольства, пошлости, мещанства, приземлённости интересов, ничтожности, отсутствия духовных запросов, непонимания искусства, враждебности к творчеству. Лирический герой противопоставлен толпе, потому что обладает богатым воображением, способностью преобразить в своём творчестве мир и сделать его более ярким и красочным. Мы видим в ранней лирике Маяковского традиционный для романтической поэзии конфликт яркой, неординарной личности и серого, безликого общества. Герой- бунтарь чувствует своё одиночество, и в нём возникает желание раздражать и эпатировать «богатых и сытых».

Отметим, что эпатаж был типичен для футуризма – модернистского направления, к которому принадлежал Маяковский. Кроме пафоса эпатажа, пронизывающего творчество футуристов, представители этого направления целью своего творчества ставили вызов традиции, в своём отношении к современной действительности они были одержимы идеей разрушения старого мира. Необычным было и отношение футуристов к слову. Они проявляли интерес к «самовитому слову», словесным деформациям, к созданию неологизмов, поэтому для поэтической формы футуристов характерно обилие неологизмов, разговорная интонация и пафос эпатажа.

Именно в этот период, в 1915 году, Маяковский создаёт серию гротескно-сатирических «гимнов», в которых изображает недостатки современной ему действительности в самых различных сферах, выражая своё отношение к ним.

Слово «гимн» в переводе с греческого означает «хвалу, восхваление». В античном мире это похвальная песнь богам, в европейской поэзии – одическое стихотворение на возвышенную тему. Каждое государство имеет свой национальный гимн.

Но в истории поэзии известны случаи, когда гимнами назывались сатирические произведения, по стилю напоминающие явления астеизма. Астеизм в переводе с греческого – «шутка, острота». Эта стилистическая фигура носит ещё и другое название – антифразис – употребление слова в противоположном значении. Вместо воспевания и восхваления, торжественной песни в гимнах используется противоположное начало – сатира и критика, осмеяние и высмеивание отрицательных явлений жизни. Таков «Гимн золоту» П. Ронсара или «Гимн бороде» М. Ломоносова. В этом же ряду и «гимны» В. Маяковского.

Рассмотрим, каковы же принципы сатиры в «гимнах» В. Маяковского.

В «Гимне судье» местом действия является экзотическая латиноамериканская страна Перу, поэтому стихотворение наполнено яркими экзотическими образами. Здесь и баобабы – большие тропические деревья с очень толстым стволом, экзотические фрукты: бананы, ананасы; здесь и венцы цветов померанца – вечнозелёного дерева; здесь и редкие экзотические птицы: колибри, меленькие длиннокрылые птички с пёстрыми перьями, и павлин – птица из семейства фазановых с нарядным оперением.

Возникает вопрос: почему в этом стихотворении так много экзотики? Какова его роль в художественной ткани произведения? Следует отметить, что яркости, красочности, праздничности, экзотичности мира – «рая Перу» противопоставлены судьи, унылые, подвергающие жизнь строгой регламентации, со своими статьями и сводами законов.

Рассмотрим, как развивается лирический сюжет стихотворения, какие образы последовательно сменяют друг друга. Сначала создаётся образ каторжан, плывущих по Красному морю на галерах – старинных гребных многовесельных суднах, на которых обычно применялся каторжный труд, так что галеры являются символом несвободы, рабства. Движение галер сопровождается «рыком» каторжников. Этот рык заглушает «кандальное ржанье». Каторжане «орут» о родине Перу, воспевая свою родину – рай с её баобабами, померанцами, бананами, ананасами, «вином в запечатанной посуде».

Итак, после образа каторжан-перуанцев создаётся образ их родины-рая Перу, наделённой яркостью, красочностью и экзотикой. Затем возникает образ судей, которые «на Перу наперли». Маяковский использует здесь яркий приём, употребляя рядом одинаково звучащие слова. Грубое, просторечное слово «напёрли» подчёркивает агрессивную сущность судей, которые губительно воздействуют на окружающий их мир. Живой, яркий, праздничный мир унылые и безжизненные судьи «обложили статьями». Многозначное слово «обложили» просвечивает двумя смыслами. Во-первых, обложить – значит обязать к уплате. Во-вторых, «обложить» - окружить со всех сторон словно зверя на охоте.

Портрет судьи создаётся с помощью одной-единственной детали:

Глаза у судьи – пара жестянок

Мерцает в помойной яме.

Если глаза – зеркало души, то судья с его глазами-жестянками (здесь использовано сравнение) не имеет души, или она настолько отвратительна и гадка, что вызывает ассоциации с помойной ямой. Разговорное слово «жестянка» - кусок жести – тонкого листового железа ассоциативно связывается и со словом «жёсткий» - суровый, грубоватый, резкий и со словом «жестокий» - безжалостный, беспощадный.

В результате действий судьи яркий мир блекнет:

Попал павлин оранжево – синий

под глаз его строгий, как пост, -

и вылинял моментально павлиний

великолепный хвост!

Сравнение «как пост» - воздержание от скоромной пищи по предписанию церкви – проливает свет на основную идею стихотворения. Судьи лишают жизнь её веселья и радости, делая её унылой, скучной и однообразной, регламентированной и механичной, лишённой живой души.

В результате действий судьи пострадала и «бедная колибри», которой судья «и пух и перья» «выбрил». Исчезли в долинах горы и горящие вулканы, потому что судья написал: «Долина для некурящих». «В бедном Перу» действуют одни запреты. Стихи лирического героя тоже под запретом, словно «спиртной напиток», их нельзя читать «под страхом пыток».

В конце стихотворения делается вывод о том, что из-за злобных, унылых судей в Перу «бесптичье (авторский неологизм), безлюдье», кандальные звоны как символ несвободы и именно судьи мешают настоящей, живой жизни:

Судьи мешают и птице, и танцу,

и мне, и вам, и Перу.

Почему в начале стихотворения каторжане плывут по Красному морю, которое находится не в Южной Америке, а в Северной Африке, между Египтом и Саудовской Аравией? Географическая неточность? Но всё встаёт на свои места, когда в конце стихотворения мы читаем о «безлюдье»: перуанцы покидают свою родину.

Несомненно, в стихотворении Маяковского есть подтекст и под видом экзотического государства Перу изображена дореволюционная Россия, едко высмеивается современная поэту российская действительность, которой правят «унылые судьи», враждебные всему живому. Лирический герой призывает освободить народ – «каторжан», а для этого нужно устранить судей.

Основной принцип сатиры в «Гимне судье» - это антитеза: противопоставление безликих, унылых и злобных судей яркости, красочности и экзотичности мира, в которой «радостей груда». Образ судьи создаётся с помощью гротеска: глаза-жестянки, павлиний хвост, вылинявший под строгим глазом судьи; колибри, которых судья выбрил, надпись на каждой долине: «Долина для некурящих».

Метафоры Маяковского поражают новизной, свежестью, необычностью и оригинальностью, например, «кандальное ржание». Звон кандалов сравнивается с громким криком лошади, но ассоциативно в сознании возникает слово «ржавый», и мы зрительно представляем ржавые от долгого времени кандалы.

Не менее гротескный образ создан и в «Гимне учёному». Композиция этого стихотворения выстраивается по следующему плану. В первой части (1-ая и 2-ая строфы) показан момент ожидания «фигуры знаменитого учёного». Все в предвкушении «удивительного, необыкновенного зрелища». Используя гиперболу «народонаселение всей империи», поэт конкретизирует образы ожидающих: «люди, птицы, сороконожки», которые «с отчаянным любопытством висят на окошке»,

И солнце интересуется, и апрель ещё,

даже заинтересовало трубочиста чёрного…

Применяя тавтологию «ощетинив щетину», «выперев перья», поэт усиливает мотив ожидания невиданного зрелища, чтобы подчеркнуть. Какое же сильное разочарование ожидает всех.

В второй части показано разочарование зрителей, увидевших наконец «великого учёного». В портрете учёного деятеля подчёркивается выхолощенность, пустота его души, обеднённой, лишённой живого содержания, в нём нет «ни одного человеческого качества»; это «не человек, а двуногое бессилие». Никчёмность, бесполезность, ненужность «учёной деятельности» человека – «буквоеда», тема трактата которого выеденного яйца не стоит, который совершенно оторван от жизни, раскрывается с помощью яркого гротеска:

с головой, откусанной начисто

трактатом «О бородавках в Бразилии».

Здесь на память приходит сатирические образы из «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина. Это градоначальник Дементий Варламович Брудастый, который в голове мел особое устройство – органчик, умевший произносить только две фразы: «Не потерплю!» и «Разорю!». Это и майор Иван Пантелеевич Прыщ, у которого голова была нафарширована колбасой, и подчинённый гурман не выдержал и откусил эту голову.

Развёрнутая метафора и развёрнутое сравнение гротескно усиливают мотив пустоты и бесполезности «деятельности» учёного:

Вгрызлись в букву едящие глаза, -

ах, как букву жалко!

Так, должно быть, жевал вымирающий ихтиозавр

случайно попавшую в челюсти фиалку.

Образ учёного создают две яркие портретные детали: глаза, «едящие букву» (здесь используется развёрнутая метафора слова «буквоед» и, кроме того, реализованная метафора – Маяковский «возвращает» этой метафоре прямое значение, «реализует» её, используя «буквальное» значение слова), и позвоночник, который «искривился», «как оглоблей». Но этот физический недостаток, «пустяковый изъян», не волнует учёного, ведь он, сутками, днями и ночами, просиживая над своими «трудами». Убеждён в значимости своей деятельности. Перефразируя высказывание Дарвина о том, что человек произошёл от обезьяны, поэт подчёркивает, что для учёного люди – «лишь потомки обезьяньи», он не видит в них высокого духовного начала, так как и сам представляет собой высохшего книжного червя, лишённого духовных запросов.

Интерьер кабинета учёного – тоже важное средство его характеристики. Здесь солнце, являющееся обычно символом света, тепла, любви, жизни, радости и творчества (вспомним «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче», где труд поэта и солнца приравниваются), едва «просочится… в крохотную щёлку». А сравнение солнца с «маленькой гноящейся ранкой» указывает на то, что герой Маяковского страдает нравственной болезнью, его душа деградировала и высохла.

Что же мы видим в кабинете учёного? Пыльные полки, на которых «громоздится на банке банка». «Экспонаты» мертвы, лишены жизни, что ещё раз указывает на оторванность учёного от «древа жизни». Как сказал Мефистофель ученику, принявшему его за учёного Фауста в трагедии Гёте «Фауст»:

Теория, мой друг, суха,

Но зеленеет жизни древо.

(перевод Б. Л. Пастернака).

Что же находится в этих банках?

Сердце девушки, вываренное в иоде.

Окаменелый обломок позапрошлого лета.

И ещё на булавке что-то вроде

засушенного хвоста небольшой кометы.

При создании образа солнца автор использует олицетворение:

… Солнце из-за домишки

опять осклабилось на людские безобразия…

«Красноухие» «приготовишки» ходят в гимназии, а учёному нет никакого дела до того, что дети вырастают «глупыми» и «покорными», так как он гордится тем, что может «ежесекундно // извлекать квадратный корень».

Итак, в этом стихотворении сатира Маяковского разоблачает учёных, «книжных людей», «буквоедов», которые оторваны от жизни, боятся её и ненавидят, занимаясь никому не нужной, бесполезной «учёной» деятельностью.

«Гимн здоровью» начинается с антитезы. «Тонконогим, жидким кровью» противопоставлены «люди из мяса», к которым причисляет себя и лирический герой, с трудом поворачивающий «шею бычью». Он «зычно» кличет «на сытый праздник тучному здоровью».

Цель лирического героя – сделать жизнь яркой, разнообразной, интересной:

Чтоб бешеной пляской землю овить

скучную, как банка консервов,

давайте весенних бабочек ловить

сетью ненужных нервов!

Поэт использует оригинальные метафоры: «овить» (землю бешеной пляской); «сетью» (нервов). Необычно сравнение земли с банкой консервов, которое указывает на прозаичность, обыденность, будничность жизни. Лирический же герой призывает отвергнуть буржуазные условности, освободить своё тело, поэтому в конце стихотворения звучит эпатирующая тема телесного раскрепощения. Тема плотских удовольствий звучит с помощью сравнений: «город, иссохший как Онания», «с толпой фонарей желтолицых, как скопцы». Онания – онанизм, рукоблудие, неестественное удовлетворение полового побуждения. Скопцы – кастраты. Лирический герой призывает к удовлетворению сексуальных потребностей естественным путём. Несомненно, в финале поэт эпатирует своих читателей такими слишком откровенными образами.

Обратимся к стихотворению «Гимн взятке».

Славословие «дорогой взятке» наполнено язвительной иронией, едким сарказмом. Повествование идёт не от первого лица единственного числа, а от множественного числа:

Пришли и славословим покорненько

тебя, дорогая взятка.

Очевидно, лирический герой чувствует себя частью того многочисленного сообщества взяточников, к которому он принадлежит:

Все здесь, от младшего дворника

до того, кто в золото заткан.

Здесь автор использует метафору «заткан» и метонимию «золото», подчёркивая, что взяточники есть в самых высших эшелонах власти.

Старославянское слово «десница» вместо общеупотребительного слова «рука» усиливает ироническое отношение к мздоимцам, которые ведут себя самоуверенно, нахально. Они убеждены в своей правоте, как гоголевский городничий в «Ревизоре», уверенный, что умный человек не может не брать то, что само плывёт им в руки. Взяточники не приемлют укора в свой адрес, считая, что им просто завидуют. Отстаивая своё право на мздоимство, не принимая «хулы», они, надев мундиры и медали», завистникам покажут «убедительный кулак». Они смотрят на Россию, как на свой огород, где «всё наливается, цветёт и пышится».

А разве видано где-нибудь,

чтоб стояла коза

и лезть в огород козе лень?

Итак, в «Гимне взятке» подвергается жестокому осмеянию взяточничество как тяжёлый человеческий порок.

В «Гимне обеду» подвергается сатирическому обличению ещё один человеческий порок – чревоугодие, обжорство. Славословие «идущим обедать миллионам» и тысячам, «успевшим наесться» наполнено сарказмом. Поэт не скупится на перечисление названий «тысячи блюдищ всяческой еды»: «каши, бифштексы, бульоны». Кроме еды, чревоугодников ничего в жизни не волнует и не интересует. Они ничего не хотят знать о том, что идёт война, что в результате обстрелов французский город-мученик Реймс разрушен на шестьдесят процентов:

Если ударами ядр

тысячи Реймсов разбить удалось бы –

по-прежнему будут ножки у пулярд,

и дышать по-прежнему будет ростбиф!

Автор использует здесь для большей убедительности гиперболу и метафору «дышать» (ростбиф). «Ножки пулярд» - речь идёт о жирной откормленной курице. Создавая образ обжоры и чревоугодника, поэт использует синекдоху «желудок в панаме», называя вместо целого человека часть его, потому что вся сущность его заключается в желудке. И если духовная сущность человека раскрывается через глаза, то обжоре они не нужны:

Пусть в сале совсем потонут зрачки-

всё равно их зря отец твой выделал;

на слепую кишку хоть надень очки,

кишка всё равно ничего б не видела.

Обжоре достаточно одного только рта, куда бы поместилась «целая фаршированная тыква». Побудительные предложения полны едкого сарказма:

Лежи спокойно, безглазый, безухий,

С куском пирога в руке…

…………………………….

Спи, не тревожась картиной крови

и тем, что пожаром мир опоясан…

Жизнь чревоугодника бессмысленна, он никому не сделал добра, и на его памятнике эпитафией будут слова о том, «из стольких-то и стольких-то котлет миллионов // твоих четыреста тысяч».

Итак, в «Гимне обеду» сатирически изображены сытые, «жирные», которых Маяковский с детства ненавидел, потому что они символизируют для него буржуазность, пошлость, мещанство, отсутствие духовных запросов.

Заключение

Подведём итог. Ранняя сатира В. Маяковского направлена на унылых людей, не умеющих радоваться жизни, которые стремятся лишить окружающий мир свободы, яркости и многогранности. Герои «гимнов» стремятся регламентировать жизнь, подчинить её ряду правил. Поэт сатирически изображает взяточников и чревоугодников, обличая в них человеческие пороки.

В «гимнах» ярко проявилось новаторство В. Маяковского, стремившегося к кардинальному обновлению поэзии. Использование в поэтической речи авторских неологизмов, ярких метафор, развёрнутых и реализованных, гротеск, гиперболы делают стиль поэта неповторимым, оригинальным.