Образ и характер характеристика Владимира Бельтова Любоньки по роману Кто виноват (Герцен А. И.)

Владимир Бельтов – центральный герой романа. Его судьба особенно привлекает внимание Герцена: она служит подтверждением, что крепостничество исчерпало свои возможности, приближается к неизбежному краху, и наиболее чуткие представители правящего сословия уже осознают это, мечутся и ищут выхода из стеснительных условий.

В воспитании Владимира Бельтова особую роль сыграл швейцарец Жозеф.

Он человек образованный и гуманный, очень умный и стойкий в своих убеждениях. Но он не считается с социальной природой общества. По его мнению, людей связывает и объединяет не социальная необходимость, а симпатия или антипатия, разумные доводы, убеждения логики. Человек от природы, считал он, существо разумное, а разум требует от людей быть гуманными и добрыми. Достаточно дать им всем правильное образование, развить их ум – и они поймут друг друга и разумно договорятся, и в обществе сам собою установится порядок.

Жозеф был утопистом. Такой воспитатель не мог подготовить Владимира Бельтова к жизненной борьбе. Но Софья Бельтова именно такого воспитателя искала: она хотела, чтобы ее сын вырос не похожим на тех, от кого она в молодости претерпела гонения. Мать желала, чтобы сын ее стал добрым, честным, умным ш открытым человеком, а не одним из крепостников. Мечтательный Жозеф не знаком с русским бытом. Тем-то он и привлек Бельтову и даже показался ей идеальным воспитателем. Так бывает в действительности: идеал складывается из отрицания существующего, минусы переменяются в воображении на плюсы – и вот уже возникает то прекрасное, чего в жизни нет, но к чему люди стремятся.

Что же оказалось в итоге, когда суровая действительность взялась проверять прекраснодушные мечты Бельтовой и утопические взгляды Жозефа, усвоенные его питомцем?

Усилиями любящей, человечной матери и честного, гуманного воспитателя сформирован молодой, полный сил и добрых намерений, но оторванный от русской жизни характер. Современники Герцена положительно оценили этот образ – как верное и глубокое обобщение; но при этом они отметили, что Бельтов – при всех своих достоинствах – человек лишний. Тип лишнего человека сложился в русской жизни двадцатых – сороковых годов XIX века и нашел отражение в ряде литературных образов от Онегина до Рудина.

Как и все лишние люди, Владимир Бельтов отрицает крепостничество, но его отрицание еще не отчетливое, без ясно осознанной цели и без знания средств борьбы с общественным злом. Бельтов не сумел понять, что первым шагом к всеобщему счастью должно быть разрушение крепостного права. Однако для кого он лишний: для народа, для будущей открытой борьбы за освобождение народа или для своего сословия?

Ответ следует из замечания Герцена о том, что Бельтов «не имел способности быть хорошим помещиком, отличным офицером, усердным чиновником». Чье мнение воспроизвел Герцен? Явно не свое и не народа, а тех дворян, которые осуждают Бельтова. Народу не нужны вообще никакие помещики, офицеры и чиновники: ни «хорошие», ни «плохие». Любые слуги крепостнического государства враждебны народу.

Бельтов отказался от подобной службы, а другой для него в крепостническом государстве не существует. Поэтому-то он стал лишним в обществе, основанном на насилии. Бельтов не желает примкнуть к крепостникам – и потому так его ненавидят защитники существующего порядка. Герцен прямо указал на причину этой, на первый взгляд, странной ненависти к одному из богатейших и, следовательно, почтеннейших владельцев губернии: «Бельтов -– протест, какое-то обличение их жизни, какое-то возражение на весь порядок ее».

С судьбой Владимира Бельтова на короткий момент тесно связалась судьба Любоньки Круциферской. Появление Бельтова в губернском городе, смелые речи, так не похожие на унылое однообразие городских новостей – все это всколыхнуло Любоньку. Она задумалась о своем положении, ощутила в себе призвание к значительному общественному делу – и это преобразило ее. Она словно бы выросла, стала крупнее и значимее. Силою своего характера она превосходит всех – и Бельтова также. Именно ее следует считать подлинной героиней романа.

Любоньку Круциферскую отличает благородство натуры, внутренняя независимость и чистота побуждений. Герцен изображает ее с большой симпатией и искренним сочувствием. Жизнь Любоньки сложилась нерадостно. И как оказывается, самое грустное в том, что она не может изменить своей судьбы: обстоятельства сильнее ее. Русская женщина любого сословия всегда имела меньше прав, чем мужчина одного с ней положения. Чтобы изменить это, надо было изменить самую систему отношений в обществе. Трагизм положения Любоньки и обусловлен этим исторически сложившимся бесправием.

Героиня романа, в духовном общении с Бельтовым, смогла понять, что назначение человека не ограничивается теми обязанностями, которые накладывает узкий мирок губернского города. Она вообразила широкий мир общественной деятельности и себя в нем – в науке, или в искусстве, или в любом другом самоотверженном служении человечеству. Туда позвал ее Бельтов – и она готова была устремиться за ним. Но что именно нужно делать? К чему приложить свои силы? Этого и Бельтов точно не знал. Он сам метался и, как отметил с горечью Герцен, «ничего не сделал». И никто вокруг Любоньки не мог ей этого подсказать.

Она ощутила в себе великие возможности, во они не могут раскрыться: обречены на угасание. И потому Любонька ощущает безысходность своего положения. Однако это не породило в ней мрачной неприязни к людям., язвительности или желчности – и в этом ее отличие от многих других персонажей романа. Как человеку возвышенной души, ей свойственны возвышенные качества – чувство справедливости, участие и внимательность к окружающим. Любонька ощущает искреннюю любовь к своей бедной, но прекрасной родине; она чувствует родственную связь с угнетенным, но духовно свободным народом.

Роман «Кто виноват?» – небольшое по объему произведение. Однако в нем заключено огромное содержание. Оно перерастает семейно-бытовую коллизию в рамках сюжетного действия: герои знакомятся, встречаются, спорят, влюбляются, осознают необходимость расстаться, а попутно Герцен указывает на общие процессы русской жизни, осмысляет обстоятельства формирования характеров, объясняет скрытые причины поведения героев.

Бельтов находился в губернском городе NN шесть-семь месяцев. Это сюжетное время посредством многочисленных отступлений в прошлое раздвигается очень широко: в романе «Кто виноват?» создается картина русской жизни на протяжении многих десятилетий.

В отступлениях же очерчены детские впечатления главные героев, объяснены их идейные и нравственные искания, а также излагается герценовское понимание смысла и перспектив русской и зарубежной общественной жизни.

Герцен сам отметил основную композиционную особенность романа: он построен как совокупность многих очерков, биографий и отступлений с размышлениями о происходящем в России. Такое построение романа позволило создать представление в целом о жизни главных героев. Сила таланта Герцена, по определению Белинского, в могуществе его мысли, в исследовательском подходе к изображаемому: описывая людей и события, он глубоко проникает в сущность происходящего и дает яркие выводы.

Герценовское повествование требует особенного внимания от читателя. Отдельные детали служат для выражения больших обобщений. В них надо вдумываться – и тогда они приобретают как бы дополнительный смысл: читатель по намекам или косвенным замечаниям автора словно бы досказы-вает невысказанное прямо или дорисовывает едва намеченную картину. Вот, например, Бельтов, только что приехавший в губернский город из-за границы, заметил то, что должно казаться диким по сравнению с западноевропейской жизнью: «Изнуренная работница с коромыслом на плече, босая и выбившаяся из сил, поднималась по обледеневшему склону, задыхаясь и останавливаясь; толстой и приветливой наружности поп, в домашнем подряснике, сидел перед воротами и посматривал на нее». Читатель может догадаться: город стоит на крутом берегу, водопровода нет и в помине, босые работницы отдают здоровье и жизнь на то, чтобы напоить «толстых и приветливых попов», многочисленную ораву чиновников, приезжих помещиков с их завистливыми женами и дочками.

Бельтов заметил, что губернский город странно безлюден: одни только чиновники, полицейские, помещики попадаются ему на улицах. У читателя должен возникнуть вопрос: а где же остальное население? Ведь не в безлюдном же городе должны состояться дворянские выборы. Впечатление такое, будто все разбежались и попрятались при наступлении опасности. Или орда завоевателей согнала с места и куда-то заточила трудовой люд. В кладбищенской тишине не слышно голосов. Лишь к вечеру звучит «густой протяжный звук колокола» – как похоронное сопровождение к надеждам Бельтова, как предвестье надвигающегося несчастья, как намек на трагическую развязку романа... Подготовив читателя таким образом, Герцен делает вывод, представляющийся совершенно оправданным: «Бедная жертва века, полного сомнением, не в NN тебе сыскать покой!» И этот вывод – еще одно предварение того, что должно произойти, и новый толчок для раз-мышлений: автор прямо обещает неудачу начинаниям Бельтова и, назвав жертвой века, связывает его метания и искания с общими противоречиями духовной жизни в Европе того времени.

Ирония всегда была одним из наиболее эффективных средств в художественной системе Герцена. Иронические замечания, уточнения и определения при описании персонажей вызывают у читателя то злую, то грустную улыбку. Негров, например, «учил денно и нощно словами и руками кучера». Смешно представить себе генерала, преподающего кучеру искусство управлять лошадьми, но грустно при мысли, что словесные наставления у него, по-видимому, всегда сопровождаются зуботычинами. Любонька в доме Негровых замыкается в молчаливом отчуждении, чтобы не усугубить ложность свои его положения «воспитанницы». Глафире Львовне, считающей себя ее благодетельницей, это неприятно и «она звала ее ледяной англичанкой, хотя андалузские свойства генеральши тоже подлежали большому сомнению», – иронически сопоставил Герцен генеральшу с прославленной Кармен. Смешно стремление этой толстой, рыхлой барыни – баобаб между бабами, как заметил Герцен, – вообразить себя пылкой испанкой. И вместе с тем грустно при мысли, что Любонька находится в полной зависимости от своей «благодетельницы ».

Чиновники губернского города оправдывают свою стихийную ненависть к Бельтову тем, что он – человек, «читавший вредные книжонки в то время, когда они занимались полезными картами». Ирония возникает из неоправданности этого противопоставления: оно несостоятельно – разумеется, с точки зрения не чиновников, а образованного читателя.

Основательного доктора Крупова характеризует следующая деталь: «Крупов вытащил из кармана что-то среднее между бумажником и чемоданом». Ну, а каков же был карман, вместивший подобный бумажник, где хранятся деловые бумаги, покоившиеся «в обществе кривых ножниц, ланцетов и зондов»? Улыбка возникает неизбежно, но это не злая или насмешливая улыбка. Она не похожа на ту, которая возникает, когда Герцен наделил одну из проходных фигур глазами «помойного цвета»: в этом едком эпитете выражен не цвет глаз, а сущность души, со дна которой поднимаются помои грязных побуждений. Крупов не раз вызывает у читателя улыбку, но всегда к ней примешивается тревожное ожидание или острая грусть. Так, он строит сложный образ, когда рисует перед Дмитрием Круциферским картину будущей семейной жизни с Любонькой: уже не на бедность указывает он, а на несходство характеров. «Не пара тебе твоя невеста, уж что ты хочешь, – эти глаза, этот цвет лица, этот трепет, который иногда пробегает по ее лицу, – она тигренок, который еще не знает своей силы; а ты – да что ты? Ты – невеста; ты, братец, немка; ты будешь жена, – ну, годно ли это?» Здесь одновременно охарактеризованы обе стороны – и вместе с ними сам Крупов, предвосхитивший одну из главных коллизий романа. При внешней ироничности образ доктора оказался многосторонним и глубоким.

В середине сороковых годов Герцен находился в расцвете творческих сил. В 1846 году он написал повесть «Сорока-воровка». Осваивая и перерабатывая достижения передовой западноевропейской философии, Герцен создал ряд значительных философских сочинений («Дилетантизм в науке», «Письма, об изучении природы»). «Он сумел подняться на такую высоту, – отметил В. И. Ленин, – что стал в уровень с величайшими мыслителями своего времени».

Повесть «Сорока-воровка» па своей идейной направленности примыкает к роману «Кто виноват?», хотя построена иным образом. Это яркое антикрепостническое произведение, написанное в виде рассказа об одной частной истории, совершившейся где-то далеко от Петербурга и Москвы. Излагая этот случай, Герцен обратил внимание на общее, привлек внимание к наиболее важным проблемам русской жизни. Одной из острейших среди них была проблема уравнения женщины в правах с мужчиной.

Повесть строится как рассказ видного актера (современники называли М. С. Щепкина – и это, по-видимому, правда, так как Герцен посвятил повесть ему) о встрече с замечательной крепостной актрисой. Ее историю рассказчик напомнил, чтобы возразить в споре славянофилу и западнику – пред-ставителям двух направлений в идейной борьбе того времени. Они утверждали, что в России нет и будто бы не может быть актрис, равных западным. Славянофил доказывает, что России уготована особая историческая миссия: она объединит славянский мир, а затем провозгласит свет истины всему миру. И потому будто бы русская женщина выше других, выше безнравственного театрального лицедейства: у нее более высокое призвание – муж, семья, дети. Идеи славянофилов были реакционны, так как возвышение России они мыслили под властью царей и игнорировали достижения западной культуры. Западники, напротив, были убеждены в том, что Россия все еще остается крайне отсталой в сравнении с буржуазным Западом. В споре, изображаемом в повести, западник исходит из того, что в России невозможно передовое искусство, а русская женщина просто будто бы не доросла до уровня мастерства западных актрис.

В сущности, они оба отделяют Россию от развитых стран, русское искусство обособляют от мирового и пренебрегают талантом своего народа.

Им возражает рассказчик. Он сам вышел из народа и хорошо знает русскую крепостную интеллигенцию. В народе есть таланты, но им не позволяет развиться крепостничество – вот убеждение рассказчика. В крепостном театре князя Скалинского довелось ему увидеть удивительную актрису. Она исполняла роль Анеты в драме «Сорока-воровка». Ее настоящего имени рассказчик не сообщает.

По мнению рассказчика, Анета обладала громадным дарованием и не уступала самым прославленным западным актрисам. Но талант ее быстро угасает, здоровье подорвано полутюремным существованием: по воле ревнивого и злобного помещика она живет в строжайшей изоляции – как опасная преступница. Анету ожидает гибель в недалеком будущем. Ее гнетет мысль о том, что она – собственность князя и у нее нет права на личную жизнь. «Ты моя крепостная девка, а не актриса», – заявил ей хозяин. Эти слова жгут ее душу. Она не может забыть, что ее не отпустил на волю прежний хозяин, что ее продали вместе со всей труппой – и она знает, что мо-гут продать еще раз. Продать, как вещь... или прогнать со сцены, растоптать талант, сослать в деревню, сделать скотницей, птичницей, кухаркой... Чем одареннее крепостной и тоньше его натура, тем изощреннее и больнее могут надругаться над ним его владельцы.

Иа^сство невозможно без свободы. «Талант мой тухнет, – понимает Анета. – Итак, все кончено – и талант и жизнь. Прощай, искусство, прощайте, увлечения на сцене!» Менее года она промучилась в неволе. Еще одна жертва была принесена царившему в России крепостничеству.

Духовное развитие Герцена привело его к убеждению в необходимости борьбы с самодержавием как главной опорой крепостничества. Однако он понимал, что в России он лишен возможности не только открыто выступить против самодержавия, но и публично критиковать крепостничество или даже иметь антикрепостнические убеждения. Герцен чувствовал себя скованным. Надзор за ним был прекращен только в октябре 1846 года: почти двенадцать лет прожил он под «присмотром» полиции. Прекращение надзора позволило ему получить разрешение на выезд за границу. Там ему чудилась свобода, а в России, как ему казалось, он духовно прозябает, и даже, может быть, обречен на гибель.

В январе 1847 года Герцен вместе со своей семьей пересек прусскую границу в Таурогене и навсегда (он еще не знал этого) покинул Россию. Первое впечатление было самое радостное. «Мы были веселы – писал он о пребывании в Кенигсберге. – Тяжелая плита была снята с груди, неприятное чувство страха, щемящее чувство подозрения – отлетели».

С. Шагалов

Источники:

• Герцен И.А. Кто виноват? Роман. – Сорока-воровка. Повесть. Вступит, ст. и примеч. С. Е. Шаталова. Рис. В. Панова. М., «Дет. лит.», 1977. 270 с. с ил. (Школьная б-ка).

Аннотация:По характеристике В. И. Ленина А. И. Герцен в крепостной России сороковых годов XIX века «сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени». В эти годы Герценом были написаны замечательные художественные произведения: роман «Кто виноват?» и повесть «Сорока-воровка. »
Обновлено: 2012-04-23

Опубликовал(а): Nikotin

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Назад || Далее

.

Полезный материал по теме

• Образ и характер характеристика Марья Степановна Бельтов Супруги Негровы
  
  

И это еще не весь материал, воспользуйтесь поиском