Бывает ли доброе дело наказуемо? (Школьные сочинения)

- Любое доброе дело наказуемо! Не верите? Попытаюсь доказать!

Эта история произошла со мной совершенно случайно, но изменила мой взгляд не только на себя, но и на то, что происходит вокруг.

Выхожу из школы, облегченно вздыхаю: день прошел без особых происшествий, «двоек» не получил, на карандаш классного руководителя не попал, дневник разукрасить красной пастой не дал – герой! По- весеннему светит солнце, колеса автомобилей месят непролазную грязь, небо синее- синее – я иду домой в прекрасном настроении. Чтобы избежать соблазнов и не свернуть с проторенной к дому тропинки, вставляю в уши наушники – и ничего, что происходит вокруг, больше не слышу. Но глаза-то, глаза подвели… Дорогу переходит ветхая старушка, а в руках необъемной величины сумка… Делаю вид, что не только не слышу, но и не вижу ее. Иду вдоль дороги… О старушке забыл, даже съежился, чтобы забыть. Но не тут-то было. Старушка оказалась настырной:

- Внучок, а внучок!- повторила она столько раз, что не обернуться я уже не мог. А обернувшись, опустил голову и взял из ее сморщенных рук огромную сумку. За спиной рюкзак, в руках сумка, дорога до дома бабушки казалась бесконечной. Сначала я раздраженно не слушал ее, потом даже снял наушники.

Как будто себе, она рассказывала историю своей жизни: работала, воспитывала детей, хоронила близких. Потом пришли болезни, и в доме поселилось одиночество. Те, на кого и ради кого работала, или ушли в мир иной, или забыли… Я мельком глянул на уставшую женщину, и она показалась мне родной.

- Вот мы и пришли, - сказала она, пытаясь открыть калитку и взять у меня из рук сумку. Но калитка не открывалась. Старая деревянная задвижка разбухла за зиму, да и лед под калиткой не давал ей возможности открыться. Не знаю, как но в этот момент я впервые почувствовал себя мужчиной. Прошел в сарай, взял ломик, отбил лед, открыл калитку и намерился уже бежать домой.

Но бабушка, почувствовав, что меня можно попросить о помощи, тихо сказала:

- Так ведь, и в дом дверь не открывается после зимы. С трудом вышла, сынок…

С дверью хлопот было больше, но отказаться я уже не мог.

- Из открытой двери потянуло холодом. Печь была не топлена, дров в доме не было. Да и в ограде они были свалены грудой еще с осени и заметены снегом. Сначала принес на растопку, потом начал складывать в поленницу. Старушка заметно повеселела, накрыла на стол, но останавливать меня не торопилась.

Когда закончил с дровами, на улице уже темнело. От чая вежливо отказался, обещал зайти в следующий раз и поспешил домой.

Вроде бы дорога была той же, и я тот же. Но что-то все-таки было не так со мной. Не хотелось вставлять в уши наушники и прятаться от жизни больше не хотелось. Необыкновенное чувство жалости и благодарности нахлынуло так, что без причины хотелось плакать. Наверное, впервые почувствовал себя взрослым и сильным. Впервые увидел рядом совсем другую жизнь. Впервые осознал, что взрослеют не от изменения роста и веса, а от появившегося внезапно чувства ответственности за совершенно чужого, но такого родного человека.

Дорогу к этому дому я уже не забуду, да и на свой посмотрю другими глазами: не как квартирант или малолетний инвалид.

Дома, конечно, досталось! Пришел поздно, уроки не сделал, по хозяйству не помог. Но рассказывать о том, что со мной произошло не хотелось. Зачем? Слова есть слова. Добрые дела слов не предполагают и обязательно должны быть наказуемы. Это я теперь знаю наверняка