Студент Учитель словесности Три года Дом с мезонином повесть герои. Рецензия к рассказам и повестям Чехова. (Чехов А. П.)

Студент (стр. 15).— Брат писателя, И. П. Чехов, на вопрос: «Какую свою вещь Чехов ценил больше других?» — ответил: «Студент». Считал наиболее отделанной» (А. П. Чехов. Полн. собр. соч. и писем, т. VIII. М., Гослитиздат, 1947, с. 564).

И. А. Бунин, относивший рассказ к числу лучших произведений Чехова (см. примеч. к рассказу «Счастье», т. 1, с. 681, а также ЛН, с. 677), вспоминает, с какой «затаенной горечью» в конце жизни говорил писатель о своем литературном прошлом: «Напишут о ком-нибудь тысячу строк, а внизу прибавят: «А вот еще есть писатель Чехов: нытик...» А какой я нытик? Какой я «хмурый человек», какая я «холодная кровь», как называют меня критики? Какой я «пессимист»? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ — «Студент».

И слово-то противное: «пессимист»...» («Чехов в воен.», с. 514).

Жизнерадостное, бодрое звучание «Студента» отмечали уже некоторые современники писателя. Необычайно любопытно и знаменательно упоминание рассказа в письме К Чехову (от 18 марта 1899 г.) М. В. Лаврова (сына издателя журнала «Русская мысль»), участника студенческих волнений в Московском университете. Окрыленный событиями, радостный, юноша рассказывает писателю о студенческих «беспорядках» и здесь же пишет: «...в Ваших рассказах находят то, что всех мучает, чего многие еще и не сознают, а только чувствую г и не понимают, почему им так тяжело и скверно... И к Вам все прислушиваются, но никто не ждет ответа, но как дорог всем Ваш студент, возвращающийся домой с охоты в холодную ночь».

Учитель словесности (стр.18).— В ноябре 1889 г. Чехов закончил первую главу рассказа. «Посылаю рассказ для фельетона, — сообщал он А. С. Суворину 12 ноября 1889 г.— Несерьезный пустячок из жизни провинциальных морских свинок. Простите мне баловство... Между прочим, сей рассказ имеет свою смешную историю. Я имел в виду кончить его так, чтобы от моих героев мокрого места не осталось, но нелегкая дернула меня прочесть вслух нашим; все взмолились: пощади! пощади! Я пощадил своих героев, и потому рассказ вышел так кисел». 28 ноября рассказ уже был напечатан в газете «Новое время» под заглавием «Обыватели».

30 ноября 1891 г. Чехов обещает редактору журнала «Север» В. А. Тихонову прислать рассказ под названием «Обыватели». Возможно, Чехон имел в виду вторую главу «Учителя словесности». Однако написана эта глава, видимо, лишь в начале лота 1894 г., в июле она под заглавием «Учитель словесности» напечатана в газете «Русские ведомости», а целиком рассказ в том же году был опубликован в сборнике «Повести и рассказы».

«Пощадив» героя в первой главе, Чехов был, очевидно, пе удовлетворен рассказом и, возвратившись к нему почти через пять лет, заставил своего ге роя мучительно осознать обывательскую пошлость собственного сущем вования.

Сразу после появления в печати второй главы она была прочитана Л. Н. Толстым. «Когда Лов Николаевич окончил чтение и стали обмениваться впечатлениями, —записал в дневнике И июля 1894 г. В. Ф. Лазурский, —Лев Николаевич сказал, что рассказ ему нравится. В нем с большим искусством в таких малых размерах сказано так много; здесь нет ни одной черты, которая не шла бы в дело, и это признак художественности» («Л. Ы. Толстой в воспоминаниях современников», в двух томах, т. II. Гослитиздат, I960, с. 22—2.1). Поправилась современникам и первая глава рассказа, о чем свидетельствуют письма к Чехову писателя И. Л. Леонтьева-Щеглова, поэта А. Н. Плещеева «Я прочел Вашу вещицу...— писал Плещеев, — и она произвела на меня самое лучшее впечатление... сколько свежести, поэзии, правды... Все это живые лица, которых встречал, видел, знал» («Слово», с. 277). И. А. Бунин относил рассказ к числу лучших произведений Чехова (ЛН, с. 677).

Стр. 18. Мария Годфруа — наездница, артистка цирка братьев Годфруа, который гастролировал в Таганроге в 1877 г., когда Чехов еще жил в родном городе.

Стр. 23. «Грешница» (1858) — стихотворение А. К. Толстого.

Лессинг Готхольд Эфраим (1729—1781) — немецкий писатель и критик. В 1767—1769 гг.— один из руководителей Гамбургского театра; в это время написал «Гамбургскую драматургию». На русском языке впервые вышла в 1882 г.

Ох, недаром, недаром она с гусаром! — Неточно процитированная эпиграмма М. 10. Лермонтова на Толстую (1831).

Три года (стр. 37).— К созданию повести «Три года» писатель готовился долго и тщательно. .Около двухсот предварительных записей к ней сохранили нам Записные книжки Чехова (ни одно произведение его но может в этом смысле соперничать с повестью). Первая запись относится к февралю 1891 г., и только почти через четыре года, в январской и февральской книжках «Русской мысли» за 1895 г. появилась и сама повесть.

После известного письма Д. В. Григоровича, посланного в марте 1886 г. (см. примеч. к рассказу «Егерь» в томе 1, с. 672), Чехов в течение нескольких лет думал написать роман, как то рекомендовал ему маститый автор. Он неоднократно обращался к этой мысли, отказывался от нее и вновь обращался. Так, он вернулся к ней в феврале 1891 г., когда начал делать записи, послужившие заготовками для повести «Три года». 8 декабря 1892 г. Чехов сообщает А. С. Суворину: «Пишу вещь, в которой сотня действующих лиц, лото, осень — и все это у меня обрывается, путается, забывается...» Работая над другими произведениями, писатель одновременно собирает материал и для романа. К 1894 г. его накопилось изрядно, и 10 января Чехов пишет Суворину: «Осенью засяду писать роман тысяч на пять...» Действительно, осенью он принялся за работу. «Если увидишь Гольцева, — просит он сестру в письме из Милана 29 сентября, — то передай ему, что для «Русской мысли» я пишу роман из московской жизни... роман большой, листов в 6—8». Однако уже в начало работы над «Тремя годами» Чехов отказывается от мысли создать роман. Через несколько дней, 6 октября, в письме к В. А. Гольцеву, редактору журнала «Русская мысль», он именует свое произведение: «повесть из московской жизни. Повесть не маленькая, да и но особенно большая». И впредь называет «Три года» только повестью. Когда работа подходила уже к концу, издатель журнала В. М. Лавров попросил сообщить ему точное название повести, на что Чехов в середине декабря ответил: «Три года (Сцены из семейной жизни)». Вот тебе название грядущей повести. Если слово «сцепы» не нравится, то просто оставь «из семейной жизни» или просто «рассказ». С этим последним подзаголовком — «рассказ» — и была напечатана повесть в журнале.

Завершая повесть, Чехов 11 декабря сообщал писательнице Е. М. Шавровой: «В январской книжке «Русской мысли» будет моя повесть — «Три года». Замысел был одип, а вышло что-то другое...» И в самом деле, эволюции от романа к повести не была формальной. Чехов значительно сузил замысел против первоначального, устранил несколько ранее намеченных персонажей, а с ними, естественно, и другие сюжетные линии, отказался, во имя больше го лаконизма, от многих художественно ценных деталей, которые в романс были бы на месте, а повести придали бы излишнюю громоздкость, и т. д. В целом произведение против задуманного получилось почтп вдвое меньше: вместо восьми листов около пятп. Кстати сказать, «Три года» — по объему самое крупное повествовательное произведение зрелого Чехова.

Первая книжка «Русской мысли» была задержана цензурой. Вместе о другими материалами пострадала и повесть «Три года»: «Из моего рассказа цензура выкинула строки, относящиеся к религии, — сообщал Чехов Суворину 19 января 1895 г.— Ведь «Русская мысль» посылает свои статьи в определительную цензуру. Это отнимает всякую охоту писать свободно; пишешь и все чувствуешь кость поперек горла».

В цитированном выше письме к М. П. Чеховой из Милана есть такое шутливое замечание: «Лавры Боборыкина не дают мне спать, и я пишу подражание «Перевалу». В своей повести Чехов, как бы в противовес панегирическому в адрес буржуазии «Перевалу», где Боборыкиным выведен благоденствующий купец-миллионер, показал вырождающееся семейство того же класса. Причем творческое и физическое истощение семьи Лаптевых наступает здесь очень скоро. Чехов сам обратил внимание на это явление и в разговоре о И. А. Буниным сказал: «Мужики и купцы страшно быстро вырождаются. Прочтите-ка мою повесть «Три года» (ЛН, с.671). Очевидно соотношение образов Лаптева и Фомы Гордеева. М. Горький, в новых исторических условиях, продолжил тему буржуазного оскудения.

Современники неоднократно указывали на источники происхождении некоторых образов и деталей повести. Так, П. Е. Чехов, отец писателя, долгие годы работал в амбаре купца Гаврилова. «Сам Павел Егорович жил у это го купца за Москвой-рекой, — пишет М. П. Чехов, —каждое утро, вместе с другими рабами-приказчиками, выходил па работу в «город» в Теплые ряды и возвращался обратно только поздно вечером. Сам И. Е. Гаврилов был на москворецким самодуром, в полном смысле типом Островского и всех своих служащих третировал, как невольников. Эту «гавриловщину» Антон Павлович описал потом в своей повести «Три года» («А. Чехов и сюжеты», с. 24). В амбаре, среди приказчиков, бытовало слово «плантатор» применительно к хозяину. Приказчиком служил здесь и племянник П. Е. Чехова М. М. Чехов, который, как Початкин в повести, «имел обыкновение, вытянув вперед ребром ладонь, говорить при всяком случае: «кроме»...» («Вокруг Чехова», с. 84). Тот же прототип Початкина называет и И. А. Бупин (ЛН, с. В образе Рассудиной многие узнавали черты близкой знакомой чеховского семейства О. П. Кундасовой; об этом сообщают и сестра (М. П. Чехов Из далекого прошлого. М., Гослитиздат, 1960, с. 67), и брат писателя («Вокруг Чехова», с. 86—87). Однако для образа Рассудиной Чехов воспользовался возможно, лишь некоторыми чертами ее характера. А. С. Суворин, прочитав повесть, высказал предположение, что в Рассудиной Чехов вывел Кундасову, а в старом Лаптеве — своего отца, на что писатель ответил отрицательно: «Кундасовой я и по думал изображать... во-первых, Кундасова относится к деньгам совсем иначе, во-вторых, она не знала семейной жизни, в-третьих, опа, как бы ни было — больная. Старик купец тоже не похож на моего отца, так как отец мой до конца дней своих останется тем же, чем был всю жизнь, —человеком среднего калибра, слабого полета» (21 января 1895 г.).

Повесть «Три года» была высоко ценима И. А. Буниным (ЛН, с. 677).

Стр. 43. Антон Горемыка — герой одноименной повести (1847) Д. В. Григоровича.

Стр. 46. ...как говорит лакей у Толстого, образуется...— в романе «Анна Каренина» (1873—1877), во 2-й главе первой части.

Стр. 55. «Корневильские колокола» (1877) — оперетта французского композитора Р. Планкета.

Ромео и Юлия — герои трагедии В. Шекспира «Ромео и Джульетта» (1594).

Стр. 57. Аграмант — плетеная или стеклярусная тесьма для украшения платья.

Стр. 68. Полцарства за стакан чаю!— перефразировка слов Ричарда III («Коня! коня! полцарства за коня!») из трагедии В. Шекспира «Король Ричард III», действие 5, картина 4.

Стр. 76. «Орлеанская дева» (1801) — трагедия Ф. Шиллера.

Стр. 81. Яр — загородный московский ресторан.

Стр. 90. «Мой друг, мой нежный друг...» — строка из романса А. Г. Рубинштейна на стихи А. С. Пушкина «Ночь» (1823).

Стр. 92. ...ненавижу... пьесы все, кроме монолога Пимена. —Имеется в виду монолог Пимена из трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» (1825).

Стр. 94. Ваша дульцинея...— См. примеч. к с. 157 в т. 1.

Чтобы рожать детей, кому ума недоставало? — неточная цитата из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1824), действие 3, явление 3.

Стр. 95. «Вестник Европы» — ежемесячный журнал буржуазно-либерального направления; издавался в 1866—1918 гг. в Петербурге.

Стр. 97. ...все кажется .мне, будто я лежу в долине Дагестана и снится мне бал.— Реминисценция трех строф стихотворения М. 10. Лермонтова «Сон» (1841).

Дом с мезонином (стр. 119).— «Теперь пишу маленький рассказ: «Моя невеста», — сообщает Чехов Е. М. Шавровоп 26 ноября 1895 г. А через месяц, возможно, почувствовав, что рассказ приобретает все большее общественное звучание, писатель называет его уже повестью: «...пишу небольшую повесть, — сообщает он 29 декабря А. С. Суворину и тут же сетует: — и никак не могу ее кончить; мешают гости. С 23 декабря у меня толчется народ, и я тоскую по одиночеству, а когда остаюсь один, то злюсь и чувствую отвращение к прожитому дню. Целый день еда и разговоры, еда и разговоры». Только в апрельской книжке «Русской мысли» за 1896 г. появился «Дом с мезонином».

Первые впечатления, давшие писателю материал для рассказа, относятся еще к лету 1891 г., когда семья Чеховых жила па даче под Алексином Тульской губернии, в имении Богимово. Сам владелец имения Е. Д. Былим-Колосовский, его экономка Анимаиса Орестовна стали прототипами помещика Белокурова и Любови Ивановны; Чехов, подобно герою рассказа, художнику, жил «в старом барском доме, в громадной зале с колоннами, где не было никакой мебели, кроме широкого дивана», па котором «можно было усадить рядком человек двенадцать. На этом диване он спал»; описан в рассказе и парк с еловой аллеей соседнего имения Даньково, где находился и дом с мезонином (см. письма Чехова А. С. Суворину от 18 и 20 мая 1891 г.; «Чеховский сборник. Найденные статьи и письма. Воспоминания. Критика. Библиография». М., 1929, с. 127; «А. Чехов и сюжеты», с. 84, и воспоминания А. А. Хотяинцевой — ЛН, с. 610).

Писатель В. Н. Ладыженский воспроизводит в своих мемуарах разговоры с Чеховым в середине 90-х гг. о положении русского крестьянства, с которым тот хорошо был знаком особенно в мелиховский период жизни, когда и сам активно работал в Серпуховском земстве: «Общественной деятельности в земстве он очень сочувствовал, но считал ее маловозможной по «независящим обстоятельствам»... при свидании Чехов говорил мне: «Все это хорошо, и дай тебе бог всякого успеха, но, по-настоящему, нужны не школки с полуголодным учителем и не аптечки, а народные университеты» («Чехов в восп.», с. 301). Чехов отстаивал необходимость более радикальных перемен в жизни народа. М. В. Лавров (у его отца, издателя «Русской мысли» В. М. Лаврова, Чехов в те годы часто гостил в имении Шелковка под Москвой) вспоминает их споры на эту тему. «Свои воззрения по этому поводу А. П. Чехов вложил в горячие ревд пейзажиста в... «Домике с мезонином», в котором безусловно можно видеть много автобиографических черт» («Туркестанские ведомости», 1910, № 3645, 26 февраля).

В названном выше письме Шавровой Чехов писал: «У меня когда-то была невеста... Мою невесту звали так: «Мисюсь». Я ее очень любил. Об этом я пишу». Биографы писателя неоднократно называли предполагаемых прото типов героинь рассказа, Лиды и Мисюсь. Ото и сестры Турчаниновы, в имении которых в Тверской губернии гостил И. И. Левитан, это и сестры Крюковы, жившие в соседней с Богимовом усадьбе Даньково, и т. д. А. В. Дорошевская, выучка В. М. Лаврова, довольно убедительно доказывает, что возможными прототипами сестер Волчаниновых явились также ее мать и тетка: «У Вукола Михайловича были две дочери — старшая, Лидия, и младшая, Анастасия, которой в детстве было дано прозвище Мисюсь», — пишет Дорошевская. Лидия Вуколовна, поборница «малых дел», многими своими чертами предваряла образ Лидии в «Доме с мезонином», а Анастасия явилась прототипом Жени-Мисюсь («Литературная газета», 1973, № 48, 28 ноября).

И. А. Бунин считал «Дом с мезонином» одним из лучших рассказов Чехова (ЛН, с. 677).

Стр. 133. «Вороне где-то... бог...» — из басни И. А. Крылова «Ворона и лисица» (1808).