Счастливого нового года от критики24.ру критика24.ру
Верный помощник!

РЕГИСТРАЦИЯ
  вход

Вход через VK
забыли пароль?

Проверка сочинений
Заказать сочинение

Рассказы повести произведения Изумруд Куприна часть2 (Куприн А. И.)

Назад || Далее

В 1901 году Куприн приезжает в Петербург. Позади годы скитаний, калейдоскоп причудливых профессий, неустроенная жизнь. В Петербурге перед писателем открыты двери редакций наиболее популярных тогдашних «толстых» журналов — «Русского богатства» и «Мира божьего». В 1897 году Куприн познакомился с И. А. Буниным, несколько позднее — с А. П. Чеховым, а в ноябре 1902 года — с М.

Горьким, давно уже пристально следившим за молодым писателем. Наезжая в Москву, Куприн посещает основанное Н. Д. Телешовым литературное объединение «Среда», сближается с широкими писательскими кругами. Руководимое М. Горьким демократическое издательство «Знание» выпускает в 1903 году первый том купринских рассказов, положительно встреченных критикой.

Среди петербургской интеллигенции особенно сближается Куприн с руководителями журнала «Мир божий» — редактором его, историком литературы Ф. Д.. Батюшковым, критиком и публицистом А. И. Богдановичем и издательницей А. А. Давыдовой, высоко ценившей талант Куприна. В 1902 году писатель женится на дочери Давыдовой, Марии Карловне. Некоторое время он деятельно сотрудничает в «Мире божьем» и как редактор, а также печатает там ряд своих произведений: «В цирке», «Болото» (1902), «Корь» (1904), «С улицы» (1904), но к чисто редакторской работе, мешавшей его творчеству, скоро охладевает.

В творчестве Куприна в эту пору все громче звучат обличительные ноты. Новый демократический подъем в стране вызывает у него прилив творческих сил, крепнущее намерение осуществить давно задуманный замысел — «хватить» по царской армии, этому средоточию тупости, невежества, бесчеловечности, праздно-изнурительного существования. Так накануне первой революции складывается крупнейшее произведение писателя — повесть «Поединок», над которой он начал работать весной 1902 года. Работа над «Поединком», по свидетельству М. К. Куприной-Иорданской, протекала с наибольшей интенсивностью зимой 1905 года, в грозовой атмосфере революции. Ход общественных событий торопил писателя.

Уверенность в себе, в своих силах Куприн, человек крайне мнительный и неуравновешенный, находил в дружеской поддержке М. Горького. Именно к этим годам (1904— 1905) относится пора их наибольшего сближения. «Теперь, наконец, когда уже все .окончено, — писал Куприн Горькому 5 мая 1905 года, после завершения «Поединка», — я могу сказать, что все смелое и буйное в моей повести принадлежит Вам. Если бы Вы знали, как многому я научился от Вас и как я признателен .Вам за это».

В повести «Поединок» Куприн показал ужасающее состояние бесправной солдатской и опустившейся офицерской массы. По своим чисто человеческим качествам офицеры купринского «Поединка» — люди очень разные. Почти каждый из них обладает минимумом «добрых» чувств, причудливо перемешанных с жестокостью, грубостью, равнодушием. Но «добрые» чувства эти до неузнаваемости искажены кастовыми военными предрассудками. Пусть командир полка Шульгович. (этот, по словам Л. Н. Толстого, «прекрасный положительный тип») под своим громоподобным бурбонством скрывает заботу об офицерах или подполковник Рафальский любит животных и все свободное и несвободное время отдает собиранию редкостного домашнего зверинца, — никакого реального облегчения, при всем своем желании, принести они не могут.

Писатель показывает, что офицерство, независимо от своих личных качеств, — всего лишь послушное орудие бесчеловечно категорических уставных условностей. Кастовые законы армейского бытия, осложненные материальной скудостью и провинциальной духовной нищетой, формируют страшный тип русского офицера, получивший непосредственное воплощение несколько позднее, в рассказе «Свадьба», в образе подпрапорщика Слезкина, который презирал все, что не входило в обиход его узкой жизни, или чего он не понимал.

Слёзкины, бег-агамаловы, осадчие ревностно выполняют военную обрядность; но на людей более тонкой душевной организации вроде Ромашова служба производит отталкивающее впечатление именно своей противоестественностью и античеловечностью. От отрицания мелочных армейских обрядов Ромашов приходит к отрицанию войны как таковой. Отчаянное человеческое «не хочу!» должно, по мысли юного подпоручика, уничтожить варварский метод — решать споры между народами силой оружия: «Положим, завтра, положим, сию секунду эта мысль пришла в голову всем: русским, немцам, англичанам, японцам... И вот уже нет больше войны, нет офицеров и солдат, все разошлись по домам». Эта проповедь миротворческих идей вызвала сильные нападки «справа» в ожесточенной журнальной полемике, разгоревшейся вокруг «Поединка». Особенно вознегодовали военные чины, увидевшие в повести Куприна пацифистские идеи и «пропаганду разоружения».

«Поединок» стал крупнейшим литературным событием, прозвучавшим более злободневно, чем свежие вести «с маньчжурских полей» — военные рассказы и записки «На войне» очевидца В. Вересаева или антимилитаристский «Красный смех» Л. Андреева, хотя купринская повесть описывала события примерно девятилетней давности. Благодаря глубине поднятых проблем, беспощадности обличения, типичности персонажей, «Поединок» во многом предопределил дальнейшую трактовку военной темы. Его воздействие заметно и на «Бабаеве» С. Сергеева-Ценского (1907), и даже на более поздней антивоенной повести Е. Замятина «На куличках» (1914).

Появившись в годы революционного подъема, «Поединок» не мог не оказывать на читателей, в том числе офицеров, сильного идейного влияния. «Великолепная повесть! – заявил в беседе с корреспондентом «Биржевых ведомостей» М. Горький.— Я полагаю, что на всех честных, думающих офицеров она должна произвести неотразимое впечатление... В самом деле, изолированность наших офицеров — трагическая для них изолированность. Куприн оказал офицерству большую услугу. Он помог им до известной степени познать самих себя, свое положение в жизни, всю его ненормальность и трагизм». Незадолго до этого интервью, 18 июня 1905 года, группа петербургских офицеров послала писателю сочувственный адрес за высказанные в «Поединке» мысли. В октябре того же года Куприн, отдыхавший в Крыму, выступил на студенческом вечере с чтением отрывков из своей повести. За кулисы пришел морской офицер и стал выражать благодарность писателю за «Поединок». Знакомый Куприна, врач Е. М. Аспиз, вспоминал: «...Александр Иванович, проводив этого офицера, долго Смотрел ему вслед, а потом обратился к нам со словами: «Какой-то удивительный, чудесный офицер». Через месяц, когда вспыхнуло восстание — на крейсере «Очаков», возглавленное лейтенантом П. П. Шмидтом, писатель по фотографиям из газет узнал в руководителе восстания разговаривавшего с ним «чудесного офицера».

Куприн был очевидцем очаковского восстания.. На его глазах ночью 15 ноября крепостные орудия Севастополя подожгли революционный крейсер, а каратели с пристани расстреливали из пулеметов и приканчивали штыками матросов; пытавшихся вплавь спастись с пылающего корабля. Потрясенный увиденным, Куприн откликнулся на расправу вице-адмирала Чухнина с восставшими гневным очерком «События в Севастополе», опубликованным в петербургской газете «Наша жизнь» 1 декабря 1905 года. После-появления этой корреспонденции Чухниным был отдан приказ о немедленной высылке Куприна из Севастопольского округа. Одновременно вице-адмирал возбудил против писателя судебное преследование; после допроса у судебного следователя Куприну разрешили выехать в Петербург.

Вскоре после севастопольских событий в окрестностях Балаклавы, где жил Куприн, появилась группа из восьми — десяти матросов, добравшихся до берега с «Очакова». В судьбе этих измученных усталостью и преследованием людей Куприн принял самое горячее участие: доставал им штатское платье, помог сбить со следа полицию. Частично-эпизод со спасением матросов отражен в рассказе «Гусеница» (1918), но там «заводилой» выведена простая русская женщина Ирина Платоновна, а «писатель» оставлен в тени. В воспоминаниях Аспиза есть существенное уточнение: «Честь спасения этих матросов-очаковцев принадлежит исключительно Куприну».

Бодростью, верой в будущее России, художественной зрелостью проникнуто творчество Куприна этой поры. Он пишет рассказы «Штабс-капитан Рыбников» (1905), «Сны» (1905), «Тост» (1906), начинает работу над очерками «Листригоны». В ряде произведений и прежде всего в рассказе «Гамбринус» (1906) запечатлена революция, ее «выпрямляющая» атмосфера. За Куприным устанавливается постоянный полицейский надзор. Как никогда, высока общественная активность писателя: он выступает на вечерах с чтением отрывков из «Поединка», выставляет свою кандидатуру в выборщики в первую Государственную думу. Он открыто заявляет в притче «Искусство» (1906) о благотворности воздействия революции на творчество художника. Однако, приветствуя «пролетарскую весну», Куприн видел в ней путь к утопическому й смутному строю, «всемирному анархическому союзу свободных людей» («Тост»), осуществление которого. отдалено целой тысячью лет. Его революционность — это революционность мелкобуржуазного писателя в пору общедемократического подъема.

В течение первого десятилетия 900-х годов талант Куприна достигает наивысшего расцвета. В 1909 году писатель получил за три тома художественной прозы академическую Пушкинскую премию, поделив ее с И. А. Буниным. В 1912 году в издательстве А. Ф. Маркса выходит собрание его сочинений в приложении к популярному журналу «Нива». В противовес все сильнее свирепствовавшему декадансу, талант Куприна остается и в эту пору реалистическим, в высшей степени «земным» художническим даром.

Однако годы реакции не прошли бесследно для писателя. После разгрома революции у него заметно падает интерес к политической жизни страны. Не было и прежней близости к М. Горькому. Свои новые произведения Куприн помещает не в выпусках «Знания», а в «модных» альманахах — арцыбашевской «Жизни», символистском «Шиповнике», эклектичных сборниках Московского книгоиздательства писателей «Земля». Если говорить об известности Куприна-писателя, то она в эти годы все продолжает расти, достигая своей высшей точки. По существу же, в его творчестве 910-х годов уже заметны тревожные симптомы кризиса. Произведения Куприна этих лет отличаются крайней неравноценностью. После проникнутого активным гуманизмом «Гамбринуса» .и поэтичной «Суламифи» (1908) он выступает с рассказом «Морская болезнь» (1908), вызвавшим протест-демократической общественности. Рядом с «Гранатовым браслетом»

(1911), где воспевается самоотверженное, святое чувство, он создает блеклую утопию «Королевский парк» (1911), в которой надежда на добровольный отказ правителей от власти звучит особенно фальшиво, так как появилась она вскоре после жестокого подавления революции 1905—1907 годов. Вслед за полнокровно-реалистическим циклом очерков «Листригоны» (1907—1911), проникнутым жизнерадостным чувством и напоенным ароматами Черного моря, появляется фантастическая повесть «Жидкое солнце»

(1912), несколько необычная для Куприна по экзотичности материала (действие ее происходит сначала в Лондоне, а затем в Южной Америке, на вершине потухшего вулкана), в которой звучит отчаяние перед всемогущей властью капитала, неверие в будущее человечества, сомнения в возможности социального переустройства общества.

Атмосфера, в которой жил Куприн в эти годы, мало способствовала серьезному литературному труду. Современники с неодобрением рассказывают о бурных кутежах Куприна в «литературных» ресторанах «Вена» и «Капернаум», возмущаются упоминанием его имени в бульварном альбомчике, изданном рестораном «Вена». А дешевый литературный кабачок «Давыдка», по словам Е. М. Аспиза, одно время и вовсе «стал резиденцией Куприна... куда, как говорили, направляли даже корреспонденцию на его имя». К популярному писателю льнули подозрительные личности, репортеры желтой прессы, ресторанные завсегдатаи. Время от времени Куприн замыкался для работы в Гатчине, либо Ф. Батюшков приглашал его в свое имение Даниловское, или сам писатель «спасался» от петербургских «друзей» в Балаклаве.

Литературному труду Куприна мешала еще и постоянная нехватка денег, к тому же прибавились и семейные заботы. После поездки в 1907 году в Финляндию он женится вторично, на племяннице Д. Н. Мамина-Сибиряка, Елизавете Морицовне Гейнрих. Растет семья, а вместе с ней — долги. Поневоле на вершине своей литературной славы писатель вынужден был возвращаться к молниеносным темпам чернорабочей журналистики времен своей неустроенной киевской жизни. В таких условиях работал он над созданием большой повести «Яма».

Эта новая повесть Куприна раскрывала мрачный, мало освещенный литературой мир официальных притонов, изнанку большого города. Она будила сочувствие к положению «белых рабынь», заточенных в домах терпимости и подвергавшихся каждодневным унижениям. Однако ни гуманистическая устремленность повести, ни выпуклые характеристики многочисленных персонажей — ничто не могло восполни i ь основного недостатка «Ямы» — ее натуралистичности, мелодраматизма, некоторой сентиментальности, наряду с журналистской очерковостью в обработке огромного жизненного материала. Произведение получилось рыхлым, перегруженным описаниями, побочными эпизодами.

.Противоречивость творчества Куприна 910-х годов отражала растерянность писателя, его неуверенность и непонимание происходящего. И когда началась русско-германская война, - он оказался в числе тех литераторов, которые восприняли ее как «отечественную» и «освободительную». В патриотическом угаре Куприн вновь надевает мундир поручика. Призванный в армию, писатель, по словам корреспондента, «накупил уставов, собрал все циркуляры, мечтает попасть со своей дружиной в дело». Приподнятое душевное состояние, ожидание благотворных последствий «очистительной» войны продолжается у Куприна до конца 1915 года. Демобилизовавшись по состоянию здоровья, он организует на .личные средства в своем гатчинском доме военный госпиталь. В эту пору Куприн пишет ряд патриотических статей, художественное же его творчество почти иссякает, причем в' немногочисленных его произведениях этих лет знакомые по прежнему творчеству темы утрачивают социальную остроту.

Персонажи прежних произведений писателя, как ни била их жизнь, были окрылены возвышенными желаньями, они мечтали о необыкновенной любви, воинской доблести, о творческом даре. Помыслы подпоручика Ромашова, прапорщика Лапшина, почтового чиновника Желткова, инженера Боброва неосуществимы, они терпят страшное крушение в столкновении с жестокой действительностью. Но вот силой колдовских чар исполнимо «каждое желание» крошечного канцелярского служащего. Однако фантастические ситуации, в которые попадает Иван Степанович Цвет, вызывают у него лишь одно желание: вернуться в свою комнату-гроб, к своей Жалкой должности, уютному прозябанию (повесть «Звезда Соломона», 1917).

Так в предреволюционную пору, в обстановке творческого кризиса, завершается главный период писательской деятельности Куприна, когда были созданы самые значительные его произведения.

В обширном литературном наследии Куприна то оригинальное, купринское, что принес с собой писатель, лежит на поверхности. По мнению современников, его всегда спасает инстинкт природного здорового дарования, органический оптимизм, жизнерадостность, любовь к жизни. Такое мнение, бесспорно, имело основание. Через все творчество Куприна проходит гимн природе, «натуральной» красоте и естественности. Отсюда его тяга к цельным, простым и сильным натурам. Борец Арбузов, спокойный и добрый гигант («В цирке»); бесстрашный конокрад Бузыга, у которого «все ребра срослись до самого пупа» («Конокрады»); отважный атаман рыбачьего баркаса Коля Костанди, «настоящий соленый грек, отличный моряк и большой пьяница» («Листригоны», 1907—1911); тяжеловесный и могучий «балагула», ямщик и контрабандист Мойше Файбиш («Трус»), — писатель откровенно любуется этими отважными людьми, как любуется он серебристо-стальным красавцем, четырехлетним жеребцом Изумрудом, у которого ноги и тело «безупречные, совершенных форм» («Изумруд», 1907), или прекрасной рыжекудрой Суламифью, «высокой и стройной, в сильном расцвете тринадцати лет» («Суламифь»). При этом культ внешней, физической красоты становится для писателя средством обличения той недостойной действительности, в ко-. торой эта красота гибнет. Умирает атлет Арбузов, само совершенство телесной гармонии. Отравлен замечательный рысак Изумруд, унижена и сломлена красавица Щербачева, до полусмерти избитая извергом мужем («Мирное житие», 1904).

И все же, несмотря на обилие драматических ситуаций, в произведениях Куприна бьют ключом жизненные соки, преобладают светлые, оптимистические тона. Он радуется бытию детски непосредственно, «как кадет на каникулах», по меткому замечанию В. Львова-Рогачевского. Таким же здоровым жизнелюбцем, что и в творчестве, предстает и в своей личной жизни этот крепкий, приземистый человек с узенькими зоркими серо-синими глазками на татарском лице, которое кажется не таким круглым из-за небольшой каштановой бородки. Впечатление Л. Н. Толстого от знакомства с Куприным: «Мускулистый, приятный... силач». И в самом деле, с какой страстью отдается Куприн всему, что связано с испытанием крепости собственных мускулов, воли, что сопряжено с азартом и риском. Он. словно стремится растратить запас не израсходованных в пору его бедного детства жизненных сил. Организует в Киеве атлетическое общество. Вместе с известным спортсменом Сергеем Уточкиным поднимается на воздушном шаре. Опускается в водолазном костюме на морское дно. Летит с Иваном Заикиным на самолете «Фарман». Сорока трех лет вдруг всерьез начинает учиться стильному плаванию у мирового рекордсмена Л. Романенко. Страстный любитель лошадей, цирк предпочитает опере.

Во всех этих увлечениях что-то азартно-детское. Вот, живя в деревне, он получает из Петербурга охотничье ружье. Тут же заброшена работа над новым крупным произведением — романом «Нищие». «...Присылка ружья, — с тревогой сообщает Мария Карловна 22 июня 1906 года Батюшкову, — произвела неожиданный перерыв в рабочем настроении Александра Ивановича, и он целыми днями бродит по окрестностям с ружьем». Его друзья: борцы Иван Поддубный и Заикин, спортсмен Уточкин, знаменитый дрессировщик Анатолий Дуров, клоун Жакомино, рыбак Коля Костанди. Живя из года в год в Балаклаве, Куприн сразу «сдружился с некоторыми рыбацкими «атаманами», которые славились своей отвагой, удачливостью и храбростью. Он охотнее работает на баркасе веслом или сидит среди рыбаков в кофейне, чем встречается с местной интеллигенцией, жаждущей поговорить о «высоких материях». Та же картина и во время поездки Куприна в 1912 году за границу. В" Ницце, например, он быстро подружился с синдикатами кучеров, шоферами, рабочими...

Но есть что-то лихорадочное, напряженное в поспешной смене всех этих увлечений— французской борьбой и погружением в скафандре под воду, охотой и стилем «кросс», тяжелой атлетикой и свободным воздухоплаванием. Словно в Куприне жило два человека, мало друг на друга похожие, а современники, поддавшись впечатлению одной, наиболее явной стороны его личности, составили о нем неполную истину. Лишь наиболее близкие писателю люди, вроде Ф. Д. Батюшкова, сумели разглядеть Эту двойственность.

Источники: