Как моя способность к эмоциональному интеллекту позволяет понимать себя, свой потенциал и других (Сочинение на свободную тему)

Как моя способность к эмоциональному интеллекту позволяет понимать себя, свой потенциал и других

На сцене играют спектакль «Каренина». Я сижу в первом ряду и не могу понять, куда делось мое постоянное очарование театром. Я вижу, как Анна целует Каренина в лоб и мне противно. Никогда такого не было. Вместо Анны я вижу актрису. Я представляю, как она устала играть эту роль, как после поклона она уйдет в гримерку, будет смотреть в зеркало и что-то думать о себе, подпирать кулаком подбородок и то хмурить, то расправлять лоб…

Меня всерьёз взволновал этот случай. Как могла пройти любовь к театру? Не прошла же она к кино! Спустя два месяца я пошла в театр Комиссаржевской на «Прошлым летом в Чулимске», решив, что предыдущий спектакль был неудачным и мне не повезло. Во время антракта я вышла в коридор и долго смотрела в окно. И меня осенило: мое отвращение к актрисе произошло от того, что я не верила ей! Я видела игру, ломание, кривляние, но не Анну Каренину с ее катастрофой! Во мне происходил бунт: в то время как миллионы людей страдают, переживают такую колоссальную боль, мы сидим в театре и смотрим на мнимые страдания.

Мы хлопаем лицедеям, а в соседнем доме, быть может, погибает настоящий человек! Впрочем, после спектакля я, расплакавшись, успокоилась. Актеры играли прекрасно, и суть театрального искусства снова напомнила о себе — пусть это и игра, но она может напоминать о том, что рядом погибает человек.

Я легко подключаюсь к эмоциям человека, или даже писателя, или персонажа. Поэтому, когда фальшивят в театре я не могу спокойно на это смотреть: актер бывает слишком доволен для роли несчастного. Когда я вижу своих знакомых, то легко улавливаю малейшую перемену в их обычном настрое. И после долгих отговорок, что все нормально, они признаются, что действительно произошло неприятное. Я думаю, что могу найти нужные слова, когда нужна поддержка. В этом мне помогает не только эмоциональный интеллект, но и жизненный опыт. Когда со мной делятся эмоциями, то я говорю именно то, что хочет услышать человек. И ему становится легче.

Но я и страдаю от этого навыка. Я прекрасно понимаю, что ждет от меня тот или иной человек. Я умею считать картинку идеального собеседника/друга/партнера и зачастую становлюсь им. Мне кажется, я друг многим людям, но у меня друга нет. Такое чувство, что я соткана из миллионов кусочков, которые все вместе не нужны никому.

В раннем детстве у моих родителей были трудности с деньгами. Перед новым годом я искала подарки, приготовленные для меня, а потом писала письмо деду морозу, перечисляя то, что нашла. Я не хотела, чтобы родители читали мое письмо с настоящими желаниями и расстраивались, что не могут подарить это мне. Я врала так искусно, что они ни разу не догадались, что на самом деле я хочу барби, а не набор фломастеров. Впрочем, повзрослев, я постоянно манипулировала родителями, получая все то, что захочу, не путем истерики и протестов, а сложнейшим сценарием манипуляции, который мгновенно и без усилий возникал у меня в голове.

Сейчас мне помогает то, что я читаю людей, как открытую книгу. Я замечаю даже самые искусные попытки манипулировать мной и сразу их рассекречиваю. В коллективе я люблю наблюдать. Я четко знаю, кто какие эмоции испытывает, кто в кого влюблен, а кто кого ненавидит. Наверное, мне вредит то, что сама я редко показываю настоящие эмоции. К большинству людей я равнодушна, а они считают, что нравятся мне. А тот, кто действительно нравится мне, никогда этого не поймет.