Истинная и ложная красота в понимании Л. Н. Толстого (Толстой Лев Н.)

Хотелось бы начать с образа Елены Васильевной Курагиной — примера внешней, "пустой" красоты. В романе почти не говорится о её душевном мире, зато каждое её появление сопровождается высказываниями о её "необычайной, античной красоте тела". В ней не было ничего живого и по-особенному очаровательного, даже улыбка была всегда одинакова для всех: "...улыбнулась ему тою улыбкою, ясною, красивою, которою она улыбалась всем". Несмотря на эту красоту, она всё же была однообразна ("...сказала она Наташе своею однообразно-красивою улыбкой". Элен, словно кукла, будто бы "сливается" с платьем ("Он видел её мраморную красоту, составлявшую одно целое с её платьем"). Не зря автор сравнивает её внешность с мрамором, как с чем-то неживым, искусственным.

В обществе Курагина "...успела приобрести репутацию прелестной женщины, столь же умной, сколько прекрасной", однако лишь Пьер, человек, который видел и понимал истинную натуру Элен, признавал, что "она развратная женщина": "Где вы (Элен) — там разврат, зло...". Окружавшие её люди были ослеплены и одурманены её красотой, поэтому не обращали внимания на "вульгарность выражений, свойственных ей", и лишь из-за репутации светской образованной дамы они считали эти речи умными. Итак, в образе Елены Васильевны Курагиной Толстой показал ложную, искусственную красоту тела, а не души, глупую и пустую, развратную красоту.

За свою жизнь она пережила многое: терпела грубость и жестокость отца, взяла на себя обязанности няни для маленького племянника, тяготы после смерти отца...

Всё это говорит нам о душевной красоте Марьи Болконской, которая перекрывает её дурную внешность и вызывает невольную симпатию, любовь. Благодаря этой истинной, душевной красоте её полюбил Николай Ростов, несмотря на то, что никто не верил в настоящую любовь к Марье ("И кто её возьмет из любви? Дурна, неловка"). Николай смог разглядеть ней то, чего не видели многие другие. Так, Лев Николаевич Толстой показал красоту душевную, которую увидеть может не каждый, но которая так нежна и прекрасна.

Еще один антипод Элен, идеал девичьей красоты, по мнению автора, девушка, сочетающая в себе красоту как внешнюю, так и душевную, — Наташа Ростова. С детства она была не самым красивым ребенком, но с той живостью, что красила её: "Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, это графинчика, воспитанная иммигранткой француженкой", повзрослев, всё же осталось такой "живой", "свежей", отличающейся от других девушек ("Что-то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее её").

Такое сочетание милой внешности и детской открытой души и есть для Толстого истинная красота, способная даже в самом чёрством сердце пробудить любовь ("...вино её прелести, ударило ему (Андрею Болконскому) в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим...").

Подводя итог вышесказанному, хотелось бы отметить, что в романе "Война и мир" Лев Николаевич Толстой показал разные понятия красоты: красоту внешнюю, душевную. Пустая, развратная Элен, ничего не любившая, кроме своего тела, противопоставлена княжне Марье, — добродушной, чистой и чуткой девушке, и Наташе Ростовой, сочетающей в себе живую красоту внешности и души. По мнению автора, только истинная (душевная) красота способна спасти мир от чёрствости и злобы.