Разбор стихотворения Выбор (Гумилев Николай Стихи)

Производящий башню сорвется,

Будет ужасен быстрый лет,

И на дне мирового колодца

Он безумье свое проклянет.

Уничтожающий будет раздавлен,

Перекувырнут фрагментами плит,

И, Зорким Создателем оставлен,

Он о пытке своей возопит.

А ушедший в ночные пещеры

Или к заводям безветренной речки

Встретит безжалостной пантеры

Устраивающие кошмар зрачки.

Не спасешься от доли кровавой,

Что земным предначертала твердь.

Но молчи: бесподобное преимущество –

Самому подбирать свою смерть.

Цветень 1908 г.

Разбор стихотворения Гумилева «Выбор»

Творение 1908 г. , вошедшее в сборник «Романтические цветы», воспроизводит самодеятельный подъезд к мировоззренческой группы смерти, проблема какой сходит за рамки раздельного издания. Картины заключительных стукнут жизни гумилевских героев разнообразны, впрочем в стихотворениях раннего периода погибель плотнее только препровождается ложной «Белой Невестой», распрекрасной девушкой – «нежной» и «бледной», нежной и манящей.

Россыпь кратких рельефных ситуаций с летальным концом напитывает образное расстояние «Выбора». В любом из трех катренов – рассказ обо страховитом конце три персонажей: созидателя, разрушителя и охотника.

Первый богатырь работает по-над постройкой башни. Это занятие порождает устойчивую аллюзию для притчу о Вавилонской башне, основывая перифрастический семасиологический налет поэтичного повествования. Крушение, породивший «стремительный лет» строителя, препровождается не независимым событием, а жестоким наказанием божества за человеческую дерзость. Теоретический характер «мирового колодца», в каком присутствует чудовищный созидатель, удерживает нелогичный эффект.

Рушитель делает работу, неуклонно противолежащую персонажу-созидателю, но также останавливается жертвой подметать «Всевидящего Бога».

Охотника травят «зрачки безжалостной пантеры». Пространство встречи с хищником не имеет значения: будь ведь шахта сиречь сберегал реки, тягостный конец неизбежен.

«Безумье», «мука», «ужас», «проклянет», «возопит» – три трагические переделки сплачивает лексика с неблагоприятными коннотациями, передающими мучения или страх персонажей.

Оглавление финишного катрена отдано общефилософской декларации поэтичного героя, недалёкой к позиции автора. Новобрачного версификатора приковывала мысль Ницше о независимом человеке, некоторый хладнокровен к испытаниям и опасностям. Пробы самоубийства и дуэль, африканские странствования и окопы первой превосходный – материалы гумилевской биографии свидетельствуют, что стихотворец держался проблемных животрепещущих дорог. Железка с кончиной водилась методом преодоления глубокого страха, путем, рождающим значительного героя. В стихотворении объявляется величественнейшее преимущество деловитого романтика – льгота подбора «своей смерти». Необходимость дольного конца, означенного как «доля кровавая», установлена администрацией длиннейших сил. Впрочем неприкрашенный результат и окончательный образ разнообразной погибели зависит исключительно от воли поэтичного субъекта.