Блок — наследник гуманистической традиции русской поэзии (Блок Александр)

Что делает Александра Блока и его поэзию особенной для меня? Наверное, гуманизм этого поэта. Что мы понимаем под словом “гуманизм”? “Человечность”, “близость к человеку”, как и можно перевести это слово с латыни. И Блок действительно был, если можно так выразиться, максимально “близким к человеку” — он, несмотря даже на свои юношеские “личные” стихотворения о “Прекрасной Даме”, если посмотреть на дальнейшую библиографию, всегда сопереживал народу, был рядом со своей Страной, эти темы его действительно волновали — он отражал свои переживания и мысли в поэзии, использую свой дар передавать настроение образами, символами — у Блока действительно получалось использовать символизм, которому и принадлежала его поэзия, не для “частных целей”, что, увы, стало одним из пороков этого направления, а для сопереживания обществу, что вызывает у меня глубокое уважение к его жизни и искусству. Думал о судьбе народа и России Блок по-своему, не придерживаясь ни позиции царской власти, ни советской — но он всегда держал другого человека за руку и сжимался внутри от боли, когда этот человек страдал, когда он ошибался: революция 1905-1907 годов нашла свое отражение на бумаге в словах о “согнутых спинах” рабочих в стихотворении “Холодный день” (1906 год), сомнения и в то же время видение надежды в советской власти — в поэме “Двенадцать” (1918 год).

Такое отношение к собственному искусству, по-моему, демонстрирует активную гражданскую позицию и истинную любовь к людям Блока и сближает его с гениями русской словесности: Некрасовым, Львом Толстым и Пушкиным — можно сказать, что Блок действительно стал наследником русской гуманистической мысли.

Для многих (в частности, для меня), знавших о Блоке то, что он был символистом, становится настоящим открытием то, что Александр Александрович пытался своей поэзией натолкнуть читателей на мысли об общественных проблемах и даже в какой-то мере сам был сторонником революционного социализма: “Одно только делает человека человеком: знание о социальном неравенстве”, “Им (мистикам и символистам) нипочем, что столько нищих” — такие слова писал он в своих дневниках. Стихотворения второй половины 1900-х и 1910-х годов резко контрастируют с “замкнутыми в себе” стихами “прошлого Блока”: он пытается сблизиться с народом и русским фольклором в цикле “Пузыри земли” (1904-1905 годы); образы романтичных “любовных монастырей” постепенно сменяются образами злободневных фабрик и газет, аэропланов и “вечно работающих машин”. Блок, предчувствую витающие в воздухе перемены и тревогу, начинает перечитывать поэзию Некрасова и признает то, что не понимал ее до конца ранее. Поэт соболезнует простому народу и чувствует какое-то раздражение, вспоминая свою прошлую “сытую” жизнь на фоне всеобщей бедности и разрухи. Он хочет извиниться перед народом, волнение о судьбе которого ни на минуту не утихает в его душе: “кающийся барин” — так прозвали Блока после Революции. Поэзия Блока пестрит описаниями “нищей”, “убогой”, но любимой поэту России:

“Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые —

Как слезы первые любви”.

Это сближает его, по-моему, с литературными рвениями Лермонтова и Льва Толстого.

В последний, 1921 от Рождества Христова, год своей жизни Александр Александрович вспоминает о Пушкине — человеке, который, по мнению современников, “сделал живой русское письменное слово” — и говорит, что его “убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха”. В сложной жизни и даже смерти Пушкина Блок винит цензоров и прочих царских чиновников и что-то подсказывает ему, что свержение царя ничего не изменило — история доказывает нам, что Блок тут оказался прав.

В день его похорон проститься с Блоком пришло большое количество народа. В 1990-2010-х его искусство получило новую жизнь и осмысление, осталось актуальным. Почему? Я думаю, потому, что Александр Александрович писал, думая и волнуясь о народе и Стране, и получил заслуженное почитание, ведь, как показывает история и литература, запоминается надолго только та жизнь, которая была прожита для блага других, в любви к ним.