«Люди на болоте» (Литература XX века)

Английский профессор первым из крупнейших белорусских художников послевоенного периода назначил Ивана Мележа достойным продолжателем «дела Кузьмы Черного», назвав выход романа «Люди на болоте» «настоящим событием огромной значимости». Арнольд Макмиллан отмечал: «Этот роман как произведение большой оригинальности и художественного мастерства занимает особое место и, возможно, напоминает искусство Льва Толстого». И всё же: «Энциклопедическое освещение событий с естественным, спокойным, органично развивающимся сюжетом — этот роман проникнут множеством идей, характеров и сочетает в себе психологическую и философскую проницательность с очень реалистичной манерой повествования».

Трилогия открывается эпическим романом «Люди на болоте» — очень сильным и оригинальным произведением.

Это произведение — высшее достижение белорусской послевоенной прозы. Иван Мележ имел неоспоримое право так говорить: он сам упорно, не зная усталости, оттачивал методы исследования действительности, исследования души нового, русского человека. Он не признавал легких путей в литературе, справедливо полагая, что только самые трудные действительно плодотворны.

Писателю удалось самое сложное — показать интеллектуальную силу, душевное разнообразие строителей нового мира.

Вхождение в большое созвездие Янки Купалы, Якуба Коласа, Кузьмы Чёрного, автора «Людей на болоте», — это новый шаг в развитии белорусской литературы, в углублении её психологизма, реализации ее внутренних языковых ресурсов.

Иван Мележ видел силу реализма в том, что человек не упрощает действительность, а смело обнажает её противоречия, улавливая корень и нарисовав яркую, насыщенную, правдивую и убедительную историческую картину. Писатель переносит нас на Полесье первой половины 1920-х годов. Мы знакомимся с природой, с крестьянским миром, с привычками простых людей, живущих в нечеловечески тяжелых условиях.

Писатель создает целую галерею запоминающихся драматических персонажей людей, находящихся во власти частной собственности. Он проникает в самые глубины умов и сердец поляков и восстанавливает ясные образы бедняков, некоторые из которых начинают думать об артелях, кооперативах, машинных обществах и коммунах, на которые другие надеются, поделили землю, стали «хорошими хозяевами» «в одиночку», «Подъём». «Залить гумно снопами», «запустить коров —не одну, а три, пять».