Рецензия «Человек толпы» (Литература XIX века)

«Langst sich nicht lesen»

Рецензия. Многие пишут её по-разному. Кто-то из-за каких-то особых побуждений выразить благодарность, или наоборот, указать на недочёты. Но для этого произведение должно быть не просто прочитано, а понято. Понято не только головой, но и сердцем — чувствами. Но есть и другой тип людей, пишущих рецензию не от всей души, неискренне. Ради какой-то наживы в лице какого-либо награждения, школьной оценки и прочего. Мне бы хотелось выделить ещё одну группу людей-рецензистов, может не пишущих на листке бумаги, но в устной форме высказывающих. И это было бы обычным действием в обществе любого человека, если бы не ярое противопоставление твоей.

И с каждой минутой, выслушивая такого человека, ты понимаешь, что объяснять, говорить, доказывать бесполезно. И дело не в разных мнениях, а в предвзятости. Предвзятости не к произведению, а к тебе. Чтобы ты не привёл в качестве своих доказательств, твой оппонент всё равно найдёт контраргумент. Пусть если даже он лишён логики, смысла, идеи. Он найдёт его, слепа следуя своим оставшимся животным инстинктам.

Пишу эту рецензию, основываясь на первом примере вышесказанного. Хоть это и является моим домашнем заданием, но произведение, которое я выбрал, давно впивалось в мои мысли, чувства. И мне был нужен всего лишь толчок, который поспособствует привести мою руку, дрожащую над клавиатурой, в действие.

"Человек толпы". Я слышал это относительно часто из уст, в основном, взрослых людей. И всегда хотел узнать почему они это употребляют. В силу своего возраста я не задавал вопросов родителям, чтобы узнать разгадку, а потом благополучно забывал это желание. Но в какой-то промежуток времени, мне в руки подарком попадает книга в красивом тёмно-синем переплёте. Сборник рассказов Эдагара Аллана По. С этого момента началась моя любовь к этому автору, его произведениям и фотографии, красующееся на боковой стороне книги. Но лишь одно произвело на меня глубочайшее потрясение. "Человек толпы".

Неизвестный персонаж, рассматривающий людей. Находя в них различные типы: батальон военных, племя клерков, одиночные щёголи вмести с карманниками и яркие игроки. Каждый человек по-своему индивидуален, но так мало групп, связывающих их интересы и характеры. И потерянный, кого-то выискивающий, боязливый главный герой. Он пытается быть в толпе, он чувствует себя спокойно, даже если его толкают в самые разные части тела, чувствует себя тепло, даже если кто-то слабо выкрикивает критику в его адрес. Он чувствует себя живым. Своим. Но ближе к ночи людей становится меньше. Толпа превращается в одинокое хождение отдельных человечков. Ночь. Время, когда всё становится по-другому. Откровеннее, тяжелее. И это не минует героя произведения. Он пытается найти остатки человеческих голосов, запахов, видов. Он даже готов рискнуть, готов к опасностям, лишь бы снова коснуться образа человека. Страх быть одним. Наедине со своими мыслями. Со своими чувствами. А чувства "человека толпы" скверны. Он ненавидит себя, презирает. И, как он считает, имеет право на это. Обесчещенный человек, ищущий лекарства. Загнанный в угол своими же мыслями. Своим же презрением.

В произведении фигурирует выражение Лабрюйера: "Ужасное несчастье — не иметь остаться наедине с самим собой". И эта мысль — полное противоположность произведению. Превосходное противоречие, которое создаёт в голове яркое буйство тусклых чувств. Помогает больше прочувствовать, по сути единственного в этом рассказе, человека. Его панику, его безысходность, его лживое спасение.

Эти противоречия, неоднозначный сюжет и беспокойство главного героя наталкивает меня на инстинктивное сравнение с произведением другого близкого мне автора — Роберта Луиса Стивенсона и его произведение "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда". Оба героя, читавшие меня поймут, обречены на страдание. И в этом клейме виноваты только они. Мертвы для общества. Мертвы для себя.

Произведение, оставившее меня в панической апатии, непонятной грусти и странным холодом по всему телу. Трагически прекрасное. Увековеченное в издательстве тысячи книг призрачной рукой гения психологической литературы.