Христианские тенденции в авторской концепции «Повести о разорении Рязани Батыем» 2 часть (Средние века и возрождение)

3. Христианские тенденции в авторской концепции «Повести о разорении Рязани Батыем»

Любое литературное произведение так или иначе испытывает влияние предшествующего произведения. Так и «Повесть о разорении Рязани Батыем» написана под воздействием воинских повестей более раннего периода. Это уникальное произведение, по силе звучания не уступающее «Слову о полку Игореве».

«Повесть о разорении Рязани Батыем» — одно из самых трагических произведений древнерусской литературы, в котором неизвестный автор рассказывает нам о страшных событиях, произошедших в 1237 году в Рязани. В отличие от «Слова о полку Игореве», в котором наблюдается тройное противостояние религиозных верований: христианской, языческой и «поганой», в «Повести о разорении Рязани Батыем» — двойное: между татарами и христианами. В «Слове» часто переплетается языческое и христианское. Так, Ярославна сначала обращается к силам природы.

Например, просит ветер, чтобы он не навредил войску. Но несмотря на то, что обращение типично языческое, ответ дает Ярославне Господь. «Сам Господь из половецких стран князю путь указывает к дому». Направленность же «Повести о разорении Рязани Батыем», пронизанная глубоким патриотическим пафосом, несёт в себе христианскую доминанту.

Условно произведение можно разделить на четыре части, которые между собой крепко объединены единой идеей беззаветной, мужественной защиты родины от нашествия врага, верностью христианской вере и единой мыслью: «Лучше нам смертию живота купити, нежели в поганой воли быти». Слово «поганый» имеет римские корни и первоначально означало «язычник», «нехристианин», в этом же значении приходит на Русь. Противостояние двух религиозных верований (христиан и «поганых»), защита Святой Православной Руси, принятие мученической смерти за веру христианскую, подвиг самопожертвования, смирение и др. становится основной темой «Повести».

Автор неслучайно акцентирует внимание на трагической истории семьи рязанского князя Фёдора. Эпизод конфликта князя и хана Батыя принимает символический характер. Писатель понимает противостояние героев как противоборство двух вер. Несмотря на богатые дары, принесенные молодым князем, и мольбы не ходить с полчищем на Рязань, «лживый и немилосердный» Батый требует у благоверного князя привести его жену. За свой дерзостный ответ врагу Фёдор принимает мученическую смерть. Молодая жена князя после поражения и гибели мужа не желает оставаться в живых, ведь для нее это означает возможность потерять честь, верность и оказаться в руках убийцы мужа, стать ханской игрушкой. Смерть страшна, но татарский плен страшнее, и кто знает, не ждет ли

ее в конце тот же смертельный исход, но намного более мучительный, если попадет она в руки к Батыю. Кроме того, христианская вера дает возможность после окончания земной жизни соединиться душою с супругом в мире ином. Услышав о гибели Фёдора Юрьевича, ни минуты не раздумывает. Ни слов, ни сомнений; так, как чувствовало сердце, так и поступила княгиня, ценой двух жизней (своей и сына), но оставаясь верной мужу.

Таким образом, автор приводит к мысли, что и молодой князь Фёдор Юрьевич, и его юная супруга Евпраксия остаются преданными носителями христианского учения, добровольно принявшими свой крест.

Во второй части повести автор создает картину гибели христианского города. Трагедия княжеской семьи перерастает в трагедию всего рязанского мира, не покорившегося иноверцам.

Для создания реалистичной картины борьбы двух миров древнерусский книжник создает христианскую эпитетику и метафорику. Неоднократно он использует полярные эпитеты и яркие точные метафоры:русские князья — «благоверные», «великие», «испил чашу смертную», а ордынский хан и его воины — «безбожные», «окаянные», «немилосердные», «нечестивые», «сборище нечестивых», «творящие беззаконие». Юрий Ингваревич наделен автором ореолом святости, войско рязанцев — миссией ратников, вышедших на смертный бой с «безбожными». Хотя рязанцы бьются как былинные богатыри, «один с тысячей, а два — с десятью тысячами» (даже Батый ужаснулся, увидев, сколько в схватке погибло татар), героизм сопротивления не может остановить орд Батыя, и от Рязани остаются «только дым и пепел». Здесь возникает мотив, рефреном пронизывающий все содержание повести: «...то было за грехи наши». Рассказывая о героизме рязанцев, автор не забывает нравственных заповедей христианского учения. Пытаясь объяснить судьбу Рязани, он ищет ответы в библейских источниках. Так создается своеобразная концепция мира автора «Повести о разорении Рязани Батыем», коренным образом отличающаяся от предшествующего «Слова о полку Игореве».

В некоторой степени автор подстраивает под свою позицию и исторические факты. Ради христианской веры его герои готовы к великому самопожертвованию.

Как известно, исторический Олег оказался в плену у татар и остался жив. Автор намеренно заостряет события этого эпизода:рассказывая о гибели Олега Красного писатель переносит ореол святости на всех рязанских князей, осмысляя религиозный подвиг как патриотический. Эпитет «окаянный» в принадлежности к Батыю автор использует неслучайно. Здесь прослеживается тесная связь с легендой о Каине, символизирующей враждебность и предательство. Мы понимаем, что природа образа Батыя проистекает из глубин библейского сюжета так же, как и образ второго страстотерпца Стефана, используемый автором для характеристики Олега.

Мы уже указывали на особенность созданной автором картины мира, в которой векторами являются основы христианского учения. В этом плане нельзя не отметить двойственности в понимании автором причин происходящего. С одной стороны, повесть направлена против разрозненности русских князей (и это вполне реалистичное обоснование событий эпохи), с другой — гибель Рязани рассматривается как божественная кара: «И было все то за грехи наши» (и это мистический аспект происходящего).

Во множестве летописных повестей и сказаний того времени один и тот же рефрен. «…И тогда можно было видеть в городе плач и рыдание, и вопль великий, слезы неисчислимые, крик неутолимый, печаль горькую… беду нестерпимую, бедствие ужасное… укор, стыд, срам… Все эти беды…выпали роду христианскому за грехи наши» («Повесть о нашествии Тохтамыша»). Средневековые писатели подводят читателя к мысли о том, что грехи наши — вот главная причина бедствий на русской земле. Этот рефрен звучит как предупреждение для будущих поколений, чтобы жить безгрешно. Всегда, во все времена.